Год назад в столице Судана Хартуме началась война, которая быстро стала одной из самых жестоких в мире. В течение часа противники – армия страны и ополченцы (далее RSF) – посыпали друг друга пулями. При этом они подвергали риску жизни до девяти миллионов гражданских лиц. За один месяц сбежали сотни тысяч людей. Год спустя значительная часть столицы (одной из крупнейших в Африке) лежит в руинах, а война распространилась на другие регионы страны.

Сегодня, по данным ООН, Судан имеет наибольшее количество вынужденных переселенцев (не менее 8,2 млн человек) и переживает один из худших гуманитарных кризисов в мире. Около 25 млн суданцев нуждаются в гуманитарной помощи, 14 млн из них дети. Эксперты прогнозируют одну из самых серьезных [в мире] катастроф, связанных с голодом. Но международное сообщество почти полностью игнорирует этот конфликт. Фолькер Тюрк, Верховный комиссар ООН по правам человека, недавно говорил о «глобальной амнезии».

Частично это можно объяснить тем, что многие телекоммуникационные каналы были повреждены или разрушены во время войны, в результате чего страна превратилась в черный ящик, из которого доходит минимум новостей. Кроме того, журналисты редко получают визы, а работники гуманитарных организаций почти не имеют доступа в зону боевых действий. В результате невозможно даже точно определить количество погибших. В середине февраля представители ACLED (Armed Conflict Location & Event Data Project) сообщили, что к тому времени по всей стране погибло 14 600 человек. Однако в Хартуме гниют тысячи тел, предположительно, не учтенных. Есть сведения об увеличении популяций собак и птиц, питающихся падалью.

Также стоит отметить, что страдания суданцев вытесняются из инфопространства последствиями войны в Газе, к которой уже несколько месяцев приковано внимание СМИ из-за ее интенсивности. То есть Судан стал слепым пятном – несмотря на очевидные параллели между Газой и Суданом, а именно похожую беду и то, как жестоко люди здесь обращаются с ближними.

Страдания суданцев вытесняются из инфопространства последствиями войны в Газе

На западе страны, в пяти штатах Дарфура, конфликт имеет дополнительный компонент: этнические чистки. Там, как в начале 2000-х годов, RSF (этнические арабы) и связанные с ними местные ополченцы нападают на неарабские общины. Сожженные деревни и массовые захоронения видны даже на спутниковых снимках. Только по этой причине более 600 тыс. человек бежали в Чад (всего страну покинули более 1,7 млн человек). Во многих зонах боевых действий комбатанты сознательно отказываются предоставлять гуманитарные коридоры, даже в столицу, где еда, вода, медикаменты стали дефицитными и дорогими. Есть информация о сексуальном насилии, прежде всего со стороны RSF, как средстве ведения войны и запугивания гражданского населения, в частности об изнасиловании женщин и девушек в присутствии их родственников и детских принудительных браках. Обе стороны похищают оппонентов и вербуют боевиков под принуждением. В городских районах продолжаются бомбардировки и наземные бои на глазах у миллионов мирных жителей.

Безжалостная борьба враждующих сторон за власть в государстве означает провал важного демократического эксперимента, который начался несколько лет назад с революции, осуществленной преимущественно молодежью. В 2018-2019 годах миллионы суданцев вышли на улицы, требуя перемен, и в конце концов добились свержения диктатора Омера аль-Башира. В отличие от других стран региона, где молодежь в основном отвернулась от политической деятельности после неудачных попыток демократизации и революций, в Судане продолжают существовать большие группы молодых и мотивированных продемократических активистов.

По данным исследований, до начала войны в стране существовало более 7 тыс. активных молодежных организаций и сетей. Даже после начала войны молодые (16-35 лет) суданцы продолжают быть движущей силой политических, социальных и гуманитарных инициатив, например, в антивоенных кампаниях или так называемых пунктах неотложной помощи, которые пытаются обеспечивать семьи продуктами, спасать людей из зон боевых действий, покупать лекарства для пожилых и больных или оказывать психологическую поддержку жертвам изнасилований. Но война все больше ослабляет и до сих пор очень активное молодежное политическое движение, лишая страну большой надежды на будущее.

Молодежные сети и так называемые комитеты сопротивления в результате боевых действий и вынужденного переселения рассеялись. Молодые люди, которые недавно были активными участниками ненасильственного движения за демократию и мир, теперь воюют в составе вооруженных группировок из-за ощущения, что насилие – единственное, что остается. Многие травмированы и демотивированы после путча 2021 года, его силового подавления, а теперь и войны. Те, кто продолжает работать в Судане, отчасти теряют из виду политические цели, так как сосредотачиваются на гуманитарной работе. Те, кто бежал за границу, пытаются прежде всего выжить в условиях ограничительной визовой политики и нехватки рабочих мест и возможностей для получения образования. Из-за инертности и равнодушия международных игроков они все больше теряют доверие к западной политике и правительствам.

Пока Humanitarian Response Plan для Судана профинансирован менее чем на пять процентов

Без значительно более сильного давления и большего интереса со стороны внешнего мира не только настоящее, но и будущее Судана может оказаться под угрозой. После революции 2018-2019 годов Германия была ключевым двигателем и промоутером постреволюционного движения к демократии. Немецкое правительство стало соучредителем Friends of Sudan Group и организовало большую конференцию стран-доноров в 2020 году. Однако ожидать от него прямого влияния на враждующие стороны нереалистично. В прошлые годы инициативы и предостережения европейских и других дипломатов и для армии, и для RSF были как горохом об стену. Важнейшие игроки в регионе (которые, поговаривают, тайно поддерживают ту или иную сторону) сейчас – Египет, Объединенные Арабские Эмираты и Саудовская Аравия.

И все же Германия может еще кое-что сделать. В частности, важно продолжать поддерживать молодых демократов как в Судане, так и в изгнании через программы расширения политических возможностей, чтобы они могли участвовать в принятии решений. Дальнейшие предложения должны быть направлены на противодействие радикализации молодых суданцев и повышение психологической устойчивости молодых, ориентированных на реформы активистов на передовой. Также многое нужно сделать на дипломатическом и политическом уровнях. Необходимо немедленно усилить гуманитарную помощь. Пока Humanitarian Response Plan для Судана профинансирован менее чем на пять процентов. Улучшить ситуацию может конференция доноров в Париже, запланированная на середину апреля – если правительства наконец-то серьезно отнесутся к ситуации. Во-вторых, каналы диалога с воюющими сторонами, часть которых была закрыта в знак протеста против переворота, войны и нарушений прав человека, должны оставаться открытыми. Один из месседжей должен заключаться в том, что любая поддержка в будущем (например, для восстановления разрушенной столицы) будет предоставлена только в обмен на признание инклюзивного, гражданского и демократического правительства. Таким государствам, как Германия, следует занять более бескомпромиссную позицию, чем раньше.

Лидер RSF Хэмети сейчас получает приглашения от африканских правителей в рамках своего турне по региону и делает все возможное, чтобы набрать баллы у западных дипломатов и общественности – в костюме Обамы и с отшлифованной пиар-компаниями риторикой. Но откровенное пренебрежение этих вооруженных агрессоров к любому местному или международному вмешательству доказывает, что их дипломатическая интеграция не работает и что их словесным заверениям нельзя верить. Бескомпромиссный тон должен сопровождаться усилением санкций и инициативами, направленными на предотвращение поставок оружия в Судан извне. Важно поддерживать коммуникацию с государствами региона, которые имеют влияние на воюющие стороны – или которые разжигают конфликт через распространение оружия.

Также необходимо оказывать давление на суданские политические элиты, которые снова (со своей инициативой по объединению гражданского общества Tagadum) ведут себя недостаточно инклюзивно, повторяя ошибку в общественно-политической работе со времен переходного правления. И до сих пор важно привлекать молодых деятелей.

Но для того, чтобы все это осуществить, немецкие политические и гуманитарные центры, а также центры по вопросам развития в Судане и регионе нуждаются в пополнении штата. Эксперты уже переехали или перевелись в другие места из-за сокращения помощи на цели развития после путча 2021 года. После начала войны и эвакуации почти всех иностранных дипломатов и гуманитарных работников, а также разрушения многих местных отделений и представительств уровень работы еще больше снизился. Но без экспертов и сотрудничества оказывать влияние невозможно. Попытки переговоров бесполезны уже много месяцев именно потому, что имеют поддержку только в рамках мелких акций, поэтому вооруженные агрессоры могут дискредитировать их как односторонние. Мира в Судане можно достичь только с помощью большой международной инициативы, которая приведет обе воюющие стороны за стол переговоров.