Читайте эту статью на немецком / английском языке

В Швеции в последнее время разгорелись дискуссии о вспышках насилия в преступной среде. Возросшее количество перестрелок и взрывов в сочетании с интенсивным освещением этих событий в средствах массовой информации привело к тому, что праворадикальная партия «Шведские демократы» вплотную подтянулась в опросах общественного мнения к правящей Социал-демократической рабочей партии Швеции.

Эти инциденты подстегивают дискуссию о миграции, хотя фактически поток иммигрантов снижается. Как следствие, правительство социал-демократов, возглавляемое Стефаном Лёвеном, оказалось под огромным давлением. Такие преступления, вне всякого сомнения, отвратительны, а применение взрывчатки во время разборок между преступными группировками приобрело беспрецедентное по своему размаху распространение в Европе. И все же полезно проанализировать случившееся, чтобы лишить опоры мифотворчество популистов.

С 2014 года количество убийств в Швеции заметно выросло, и уровень преступности за последние несколько лет по сравнению с ситуацией пятилетней давности ухудшился. Однако по числу убийств на каждые 100 тыс. жителей размах насилия со смертельным исходом все еще не превышает показателя 1990-х годов. Тогда в Швеции регистрировалось около 1,5 случая убийств на 100 тыс. граждан. Тем не менее доля перестрелок между бандами в этом показателе за прошедшее время существенно возросла. 40 процентов всех правонарушений со смертельным исходом составляют сегодня убийства, причиной которых стало насилие в гангстерских войнах, то есть за несколько лет этот показатель увеличился втрое.

Преступники и жертвы бандитских войн – прежде всего юноши из социально неблагополучных районов крупных шведских городов. Многие из них связаны с иммиграционной средой, хотя родились и выросли в Швеции.

По данным Отчета о гомициде в государствах Северной Европы (Nordic Homicide Report), Швеция особенно выделяется среди скандинавских стран по числу умышленных убийств с применением огнестрельного оружия. Невзирая на это, количество убийств в целом равняется аналогичному показателю в других скандинавских странах и является довольно низким по сравнению с другими странами в мире. Но сообщения о перестрелках и убийствах в связи с преступной деятельностью уголовных группировок поступают из других стран Северной Европы не в таком количестве. Правда, в Дании в 1980-е и 1990-е годы был зарегистрирован ряд преступлений, повлекших за собой умышленные убийства, в войне между бандами байкеров «Ангелы ада» и Bandidos, но они не достигли размаха нынешних проблем в Швеции.

Преступники и жертвы бандитских войн в Швеции – прежде всего юноши из социально неблагополучных районов крупных шведских городов. Большая часть подозреваемых имеют иммиграционные корни, хотя родились и выросли в Швеции. Они являются иммигрантами во втором или третьем поколении. Как отметил недавно премьер-министр Лёвен, частично вину за это можно возложить на социально-экономические факторы. Швеция представляет собой глубоко расколотое общество.

Шведы с иммиграционными корнями часто плохо интегрированы, живут в социально неблагополучных районах больших городов и стали заложниками заколдованного круга из нищеты, школьной неуспеваемости и безработицы. Такая ситуация возникла не вчера. Проблемы накапливались в течение длительного времени. В связи с этим возникает вопрос, достаточными ли были усилия политиков Швеции по устранению препятствий для интеграции.

Шведский национальный совет по предупреждению преступности в рамках исследования провел опрос лиц, замешанных в перестрелках между преступными группировками. Он показал, что преступники росли в неблагополучных семьях, плохо учились в школе и частично имели финансовые проблемы. Они не видят для себя будущего и не питают никаких надежд.

Вхождение в преступную среду сродни скорее социализации, а не набору новобранцев. Опрошенные не видят в себе членов гангстерских групп, для них важна дружба и лояльность, но при этом отношения быстро могут обернуться предательством и вылиться в нападения вплоть до убийства. Неизменно при этом наблюдается стремление обрести определенный статус. Насилие считается твердой валютой в споре за репутацию среди сверстников. Применение оружия рассматривается как инвестиция в личное продвижение вверх по преступной лестнице. Ношение оружия молодые люди воспринимают как средство самозащиты. В результате возникает замкнутый круг: насилие с применением оружия растет, а все его участники живут с ощущением постоянной опасности.

Часть опрошенных сообщили, что еще в раннем возрасте ощутили на себе давление полиции. У последней существуют проблемы с легитимностью. Лица, вовлеченные в преступность, не усматривают в полиции институцию, служащую удовлетворению их потребностей. Более того, тот, кто осмеливается сотрудничать с ней, рискует стать жертвой возмездия, а отсутствие всяческих контактов такого рода считается лучшим доказательством лояльности. Обет молчания (омерта) перед органами власти – часть кодекса чести гангстеров. Он является одной из главных причин низкой раскрываемости убийств, совершаемых в этой среде. Если уровень раскрытия преступлений, повлекших за собой смерть, длительное время составлял в Швеции от 77 до 90 процентов, то в случае с перестрелками он существенно ниже, и только в 20 процентах случаев преступления такого рода раскрываются полицией.

Правоохранительные органы пытаются изгнать наркодилеров из центральных городских районов. Как следствие, они остаются в среде своего обитания, а клиенты из центра города или пригородов, где проживают представители среднего класса, сами приезжают к ним, чтобы приобрести наркотики.

Большая часть перестрелок связана с наркоторговлей. В отчете Национального совета по предупреждению преступности по этому поводу сказано следующее: «Исследование показало, что преобладающим видом преступной деятельности стала торговля наркотиками на различных уровнях. Многие респонденты приобрели также оружие. Продажа наркотиков и оружия неоднократно преподносилась опрошенными как работа, требующая знаний и умений». Путь к продаже наркотиков – простой. Приобрести гашиш можно, не прилагая особых усилий, а отсюда прямая дорога к его потреблению и продаже. Спустя некоторое время возникают конфликты из-за клиентов и платежей, и продавцу приходится устанавливать границы своей территории.

При этом трудно путем статистических исследований определить конкретные спусковые механизмы, порождающие перестрелки. В качестве причины называется доступность огнестрельного оружия, но более глубокий анализ других причин, обусловивших столь резкий рост, отсутствует. Вполне возможно, что некоторые перестрелки независимо от повода порождают замкнутый круг мести, а также потребность в ношении оружия с целью самозащиты. Одной из причин неутихающих перестрелок может быть и низкая их раскрываемость.

Часто одной из причин перестрелок называют рынок торговли наркотиками. В СМИ часто сообщается о том, что перестрелки происходят в местах, где осуществляется торговля наркотиками. Остается вопрос, почему этот рынок так быстро возник в столь короткое время. Еще одна тенденция могла способствовать росту агрессии на этом рынке: с некоторого времени полиция пытается выдавить наркоторговцев из центральных городских районов. Как следствие, они остаются в среде своего обитания, а их клиенты из центра города или пригородов, где проживают представители среднего класса, сами приезжают к ним, чтобы приобрести наркотики.

Помимо перестрелок существенно выросло количество подрывов, объектами которых становятся дома, автомобили и другие цели

Помимо перестрелок существенно выросло количество подрывов, объектами которых становятся дома, автомобили и другие цели. Это вызвало волну возмущения среди политиков и в средствах массовой информации и породило множество спекуляций. Так, некоторые горячие головы начали говорить о территориях, на которых ведутся боевые действия. На самом деле взрывы – феномен последнего времени, и нам почти ничего не известно ни о злоумышленниках, ни об их мотивах.

В исследовании бывшего депутата Европейского парламента Марии Робсам сделан вывод об абсолютной невозможности какого бы то ни было сопоставления с территориями военных действий. Число жертв, не вовлеченных в конфликты, незначительно. К счастью, в последние годы никто не погиб от взрывов. Однозначного определения того, что можно считать покушением с применением взрывчатки, также нет. Местная полиция часто трактует это понятие значительно шире по сравнению с официальной уголовной статистикой. Так, взрывы, которые по сути являются лишь фейерверком, могут квалифицироваться как преступление, если они угрожают общественной безопасности.

Преобладающим видом преступлений в связи с этим является то, что раньше считалось поджогом или иной формой опасного обращения с огнем. Примечательно, что случаев поджогов стало меньше, особенно в крупных городах. Можно предположить, что нелегальное использование взрывчатки в качестве средства запугивания или мести в войне между преступными кланами пришло на смену поджогам. Объектами многих подрывов стали магазины с сомнительной репутацией конкурирующих преступных организаций.

Правительство планирует ряд мер, направленных на криминализацию или ужесточение уголовной ответственности за преступления, связанные с бандами

Политическим ответом на перестрелки стало ужесточение уголовного законодательства и обещание принять на работу 10 тыс. новых полицейских. Правительство планирует ряд мер, направленных на ужесточение уголовной ответственности за преступления, связанные с бандами. К ним, например, относится инструктаж молодых людей по совершению уголовно наказуемых деяний, контрабанда оружия, тяжкие преступления, попытки повлиять на правосудие, укрывательство преступников, групповые кражи или взломы. Правые оппозиционные партии идут еще дальше и требуют увеличения в два раза меры наказания за организованную преступность, а также предоставления полиции права обыскивать в определенных местах лиц, даже в том случае, если против них не существует конкретных подозрений. 

Несомненно, между перестрелками и наркорынком существует связь. Из нее можно вывести две возможные стратегии действий: либо декриминализация, либо ужесточение уголовной ответственности. Наиболее эффективная мера, благодаря которой полиция ежегодно проверяет 37 тыс. проб жидкостей организма с целью выявления нелегального употребления наркотиков, усилила напряжение в отношениях между полицией и некоторыми меньшинствами и потребовала работы дополнительно одной тысячи полицейских.     

Таким образом, возникает вопрос, не стоит ли использовать и так ограниченные ресурсы полиции для решения других, более неотложных задач. Впрочем, правительство все же приняло решение в пользу стратегии криминализации. Были усилены меры наказания за продажу и покупку наркотиков. Пока неясно, удастся ли благодаря такому шагу снова вернуть мир на улицы Швеции или же он станет лишь очередной ступенью эскалации насилия.