Перед премьер-министром Великобритании Киром Стармером и другими лидерами, противостоящими популистскому натиску крайне правых, стоит задача не просто компетентно управлять страной. Они должны делать это так, чтобы реформы были заметными и быстрыми, а также имели политическое значение для избирателей, поддающихся убеждению. В ином случае – учитывая, что во многих странах избиратели начали сомневаться в способности государства реально улучшить их жизнь – популизм будет и дальше набирать силу, подпитываясь идеями, будто прогрессивная политика сводится к безрезультатной технократической болтовне.

Почти во всех странах демократические правительства любых политических мастей не способны осознать этот новый ландшафт политической легитимности. Слишком многие политические программы опираются на допущения ушедшей эпохи: консенсус можно формировать постепенно, изменение поведения (например, переход к превентивному здравоохранению) будет политически вознаграждено, политика на основе фактов возобладает над «альтернативными фактами».

Популизм будет и дальше набирать силу, подпитываясь идеями, будто прогрессивная политика сводится к безрезультатной технократической болтовне

Эта неспособность отражает политический выбор. Вспомните, бюджетные правила почти всегда нарушаются ради войны. И поэтому в марте канцлер Германии Фридрих Мерц, который в тот момент ещё даже не вступил в должность, убедил Бундестаг ослабить конституционный «долговой тормоз»: разрешить внебюджетные инвестиции в инфраструктуру в размере 500 млрд евро и исключить оборонные расходы выше 1 процента ВВП из лимита государственных заимствований.

Да, оборона уже давно является сильным инструментом воодушевления граждан. Но это излюбленная тема популистов, которые эксплуатируют ностальгию по мифическому прошлому, когда страна была якобы была сильной и единой. Тем, кто действительно хочет руководить страной, такая риторика не поможет. Намеренно или нет, но недавнее выступление Стармера, напомнившее националистическую, полную расизма речь «Реки крови» Эноха Пауэлла, британского консерватора 60-70-х годов, лишь оттолкнёт от него многих избирателей. Подобная риторика совершенно неубедительна в такой глубоко мультикультурной стране, как современная Британия.

Выбор перед прогрессистами таков: либо сосредоточиться на строительстве нового жилья и других благ, либо пересмотреть политические и институциональные механизмы, обеспечивающие эти блага. Первый вариант может принести ряд побед в краткосрочной перспективе, но только второй обеспечит долгосрочные перемены, которые избиратели забудут не скоро.

Ситуация требует не просто больше амбициозности, но и более ясного понимания, как именно будут восприниматься реформы

Кроме того, очень многим правительствам не хватает потенциала для достижения даже краткосрочных побед. Планы реформ, как правило, оказываются излишне забюрократизированы, при этом старые технократические привычки притупили политические инстинкты нынешнего поколения. Хотя планы обычно хорошо выглядят в манифестах, они не смогут изменить общественное восприятие или обеспечить результаты, которые почувствуют и оценят рядовые избиратели.

Чтобы накачать организационные мускулы, которые позволят быстро достичь значимых результатов, прогрессивные правительства обязаны инвестировать в креативную, гибкую бюрократию, которая знает, как добиваться результатов. Ситуация требует не просто больше амбициозности, но и более ясного понимания, как именно будут восприниматься реформы в политической экосистеме, отличающейся короткими периодами внимания и глубоким институциональным недоверием. Решения должны быть продуманы стратегически (на долгосрочную перспективу) и тактически (на краткосрочную перспективу).

Это означает, что надо сосредоточиться на локальном уровне, ведь там и лежат корни легитимности. Города – это не просто идеальные полигоны. Там выигрываются многие выборы, там наиболее заметны социальные и экономические противоречия, там инклюзивное, экспериментальное госуправление может принести прямые, ощутимые результаты. Вместо проведения общенациональных реформ, на реализацию которых уйдёт лет десять или больше, прогрессивным лидерам надо разрабатывать локальные решения, которые принесут результаты (зелёные рабочие места, доступное жильё, превентивное здравоохранение) в течение одного срока полномочий, например, мэра.

Правительства могут поучиться у собственных команд дизайна и цифровых услуг. Государственная цифровая служба (GDS) в Великобритании и Студия дизайна для госуслуг (CSDS) в Нью-Йорке показали, как именно междисциплинарные команды, ломая барьеры традиционной изоляции, способны создавать новые каналы вовлечения граждан, совершенствовать госуслуги, менять бюрократию изнутри. Эта работа эффективна не только практически, но и политически. Она служит доказательством, что правительства способны учиться, адаптироваться, выполнять обещания. Именно так выглядит эффективное правительство (а не как Илон Маск с бензопилой).

Климатические задачи подчёркивают необходимость гибкости в госсекторе. Хотя информация о климатических рисках убедительна и основана на строго научных данных, она не смогла подтолкнуть к необходимым масштабным реформам. Очевидно, что переход к зелёной экономике следует считать не только экологической задачей, но и оборонной стратегией. Это единственный путь к достижению прочной экономической и территориальной безопасности. Новая промышленная стратегия Британии (первая почти за десятилетие) стала шагом именно в этом направлении.

Впрочем, отдельные политические программы носят тактический характер. Демократическим правительствам нужны фундаментально новые подходы к экономике, государственной политике и созданию стоимости на больших отрезках времени. Для этого надо выходить за рамки узкой статистики – анализ затраты-выгоды, темпы роста ВВП.

Эти данные отражают линейную логику, которая больше не применима. Наши политические инструменты должны отражать нелинейный, адаптирующийся, глубоко взаимосвязанный характер проблем, с которыми мы сталкиваемся – будь то климатический кризис, рост неравенства, шок новых технологий. Например, государственные финансы следует рассматривать не как ограничение, а как инструмент формирования инноваций и инвестиций. Бюджеты, ориентированные на результат (а не на бюджетный консерватизм), должны стать нормой по умолчанию. Этот широкий интеллектуальный сдвиг следует институционализировать во всём госсекторе, в том числе с помощью сообществ экспертов, которые обеспечат власти информацией для принятия решений, гарантируя их выполнение. Правительствам надо наращивать этот потенциал как базовую функцию управления, а не факультативную.

Наши политические инструменты должны отражать нелинейный, адаптирующийся, глубоко взаимосвязанный характер проблем, с которыми мы сталкиваемся

Не следует заблуждаться: крайне правые популисты не просто быстро движутся; они создали мощное, хорошо организованное движение, которое добилось огромного влияния, в том числе благодаря контролю над новостной повесткой. Если демократически мыслящие власти хотят им противодействовать, им следует провести различие между популистской иллюзией скорости (всей этой пропагандой про «эффективность») и реальностью – тем, что действительно требуется для государственного управления и создания долгосрочного потенциала.

Правые часто выступают за статичную эффективность – делать то же самое быстрее или дешевле. А нам нужна динамическая эффективность: способность адаптироваться, учиться, преображать системы для решения сложных, меняющихся задач.

Реформы нельзя больше считать техническим процессом, потому что политика неизбежно предполагает театр. Прогрессисты должны устроить представление с высокой целью. Процессу реформ нужны ритуалы, символы и объяснения, опирающиеся на опыт повседневной жизни, а не таблицы Excel.

Крайне правые это поняли, и эффект оказался ошеломляющим. Хотя демократические правительства Запада не должны подражать своим оппонентам-популистам, им надо встречать их на той самой эмоциональной и культурной территории, где в итоге и решается политика. От этого зависит будущее демократического правления.

(с) Project Syndicate 2025