Переговоры о воссоединении Кипра ведутся по принципу «ничего не согласовано окончательно, пока не согласовано все». С мая 2015 года по настоящее время переговорный процесс достиг большого прогресса. Однако твердое намерение завершить диалоги к концу 2016-го осталось невыполненным, несмотря на две признанные ключевыми встречи на высшем уровне между греко-кипрским президентом Никосом Анастасиадисом (Nicos Anastasiadis) и представителем общины турок-киприотов Мустафой Акынджи в ноябре 2016 года в Женеве. В начале декабря была достигнута договоренность о дате проведения международной конференции в Женеве с участием Греции, Турции и Великобритании в качестве держав-гарантов, которая задумана, собственно говоря, как заключительная. Но эта конференция не обеспечила никакого прорыва, кроме договоренности о продолжении диалогов. Впервые за период с 1974 года они ведутся между всеми пятью заинтересованными сторонами. Сейчас стороны официально рассчитывают на принятие незамедлительного решения в 2017 году. Если произойдет взаимное примирение, то несколькими месяцами позднее в обеих частях острова одновременно пройдут референдумы.
Позиция Эрдогана имеет решающее значение
Успешность завершения переговоров зависит также от Турции. Она, по всей видимости, поддерживает разрешение Кипрской проблемы, в пользу конструктивного отношения свидетельствуют также турецкие заявления в кулуарных беседах по вопросу о безопасности и державах-гарантах. Между тем истинные намерения Реджепа Тайипа Эрдогана (Recep Tayyip Erdoğan) остаются загадкой.
Исходя из внешнеполитических, энергетических и европолитических причин, он серьезно заинтересован в компромиссе. Но, с другой стороны, для Ердогана ключевым моментом является то, как последствия разрешения Кипрского вопроса повлияют на планы превратить Турцию в президентскую республику. До середины января 2017 года при воплощении этого плана в парламенте он зависел от поддержки со стороны ультранационалистической партии MHP (Milliyetçi Hareket Partisi, Партия национального действия), и при проведении референдума, который, возможно, состоится в апреле, будет точно так же. А она выступает против разрешения Кипрской проблемы, и прежде всего против любой из необходимых уступок в вопросе о безопасности и державах-гарантах. Поэтому не следует рассчитывать на соглашение до референдума.
Весьма понятным сценарием со стороны Эрдогана является согласие турецкой стороны на уступки с многочисленными компромиссами, при котором будет делаться ставка на греко-кипрское «нет» на референдуме о воссоединении. Это позволит Турции, как это уже было в 2004 году во время голосования по плану Аннана, выиграть борьбу за симпатии международного сообщества без необходимости воплощения своих собственных уступок. После второго «нет» греков-киприотов могло бы получить более широкую поддержку турецкое требование признания Турецкой Республики Северного Кипра (ТРСК – турецк.: Kuzey Kıbrıs Türk Cumhuriyeti, KKTC) и инициирование процесса «тайванизации», то есть нормализации торговых связей и признание ТРСК некоторыми государствами. Одновременно продвигалась бы «турцификация» Севера, а в экстремальном случае реальной была бы даже вероятность его аннексии Турцией. В случае если договоренность обеих кипрских общин будет признана, Эрдоган сможет собрать урожай плодов примирения. К ним относятся доступ к газу на шельфе восточного региона Средиземного моря, в частности, из Израиля, а также открытие 14 глав переговорной платформы о вступлении в Евросоюз, заблокированных из-за Кипрской проблемы. Кроме того, «отуречивание» острова может привести к тому, что в дальнейшем Турция будет иметь большое политическое влияние на Кипр внутри страны – члена ЕС.
Греция остается верной своей доктрине
Вторая «родина» – Греция – с 1974 года в кипрском вопросе следует доктрине «Кипр решает, а Греция поддерживает». Но во время ноябрьских переговоров и в ходе международной конференции в январе 2017 года в Швейцарии Греция в лице министра иностранных дел Никоса Кодзиаса (Nikos Kotzias) неожиданно начала развивать собственные позиции, которые затруднили продвижение переговоров. Кодзиаса сделали ответственным за преждевременное завершение международной конференции в январе 2017 года. Как следствие, премьер-министр Алексис Ципрас (Alexis Tsipras) – после протестов также со стороны ООН – вывел его из переговорного процесса. Напряженности между Грецией и Турцией из-за невыдачи многих турецких офицеров, обвиняемых Анкарой в участии в путче в июле 2016 года, могут тоже стать проблемой для примирения в Кипрском вопросе.
Широкая международная поддержка
На международном уровне по-прежнему существует широкая поддержка процесса примирения. Организация Объединенных Наций, под чьим патронатом проходят переговоры, имеет компетентного представителя в лице Эcпена Барта Эйде (Espen Barth Eide). США были важным актором на заднем плане; будет ли так и дальше при президентском правлении Трампа, покажет время. У Великобритании никаких проблем не возникает, пока британские военные интересы на Кипре в виде двух суверенных военных баз остаются неприкосновенными, что будет иметь место в случае примирения. Лондон уже заявил о готовности передать часть территории своих суверенных баз воссоединенному Кипру. Имеются, однако, некоторые подозрительные обстоятельства, говорящие о том, что Россия, которая регионально становится все сильнее, пытается препятствовать решению Кипрской проблемы, не показывая этого слишком открыто.
Как будут решать киприоты?
Если дело дойдет до соглашения, то следует рассчитывать на то, что на юге Кипра все маленькие оппозиционные партии (DIKO – Демократическая партия, EDEK – «Движение за социал-демократию», «Зеленые», «Гражданский альянс», «Солидарность» и ELAM – «Национальный народный фронт Кипра») будут против воссоединения. Значительные части внутренне раздробленной правящей партии DISY («Демократическое движение Кипра») в случае референдума о воссоединении будут голосовать против. Без полной поддержки со стороны другой крупной партии Кипра – оппозиционной коммунистической AKEL – большинство во время референдума на юге невозможно. AKEL (Прогрессивная партия трудового народа Кипра) как прагматическая левопопулистская партия до сего времени поддерживает нынешние переговоры. Тем не менее вызывает скепсис с момента резкого изменения курса партии накануне голосования по плану Аннана. В отличие от 2004 года не следует рассчитывать на новое резкое изменение курса AKEL – даже если неодобряемое партией НАТО играло бы какую-то роль в принятии решения.
На севере левые партии (TDP – Социал-демократическая партия и CTP – Турецкая Республиканская Партия) поддерживают соглашение; у политических правых (UBP – Партия национального единства и DP – Демократическая партия) это маловероятно. Позиция восходящих вновь образованных партий бывшего турко-кипрского лидера переговоров Кудрет Озерсай (Kudret Özersay) остается пока неопределенной. Многое зависит от незавершенных договоренностей по вопросам собственности, территории, а также безопасности и гарантий. Только после уточнения этих пунктов можно давать серьезные прогнозы относительно исхода обоих референдумов. В общем и целом турко-кипрское «за» гораздо более вероятно, чем греко-кипрское «за», но ни в коем случае не гарантировано.
Наиболее вероятно, что этот длительный переговорный процесс растянется до самой осени. По-прежнему существенные различия между обеими кипрскими общинами, разная внутренне- и внешнеполитическая динамика конфликтующих сторон и трудности в достижении единого понимания по международным аспектам Кипрской проблемы делают взаимное примирение маловероятным. Никто не желает оказаться ответственным за провал переговоров, но мужество и политическая воля идти на уступки, необходимые для разрешения конфликта, должны присутствовать в равной мере у четырех сторон переговоров. Даже если после голосования по изменениям в Конституцию Турции в апреле будет достигнут компромисс, очень вероятным сценарием будет греко-кипрское «нет» во время референдума.
Несмотря на то что с 1974 года это самая многообещающая попытка наконец-то решить Кипрскую проблему, и все еще можно надеяться на политическое чудо (а именно оно и требуется), факт остается фактом: никогда еще не проигрывал тот, кто делал ставку на провал попыток решения Кипрской проблемы.