Непривычные сильные ливни, превращающие ручейки в бурлящие потоки. Длительные засухи, ставящие под угрозу выживание сельского населения. Постоянно обновляющиеся температурные рекорды, которые становятся настоящим испытанием для жителей городов и людей, имеющих проблемы со здоровьем. Из-за участившихся экстремальных погодных явлений все больше людей на Ближнем и Среднем Востоке становятся жертвами бедственного положения. Изменение климата часто обостряет существовавшие ранее проблемы.

Две недели Иран страдает от небывалой жары, которая еще более усугубила трехлетнюю засуху. В настоящий момент пересохло свыше 80 процентов иранских земель. Из-за нерационального ведения сельского хозяйства, уменьшения или отсутствия осадков, а также роста конденсации в стране практически иссякли запасы воды из открытых источников (приблизительно на 95-97 процентов). Положение усугубляется новыми каскадами плотин, строящихся для форсирования электрификации, в которой остро нуждается страна, и превращающихся в дополнительную преграду для немногих сохранившихся русел рек. Показательным примером является озеро Урмия на крайнем северо-западе Ирана. Некогда самое крупное внутреннее озеро страны потеряло 85 процентов своей площади и стало практически непригодным для сельского хозяйства. В прошлом отдельные части озера Урмия входили в состав крупнейшей природоохранной зоны Ирана, переставшей сейчас существовать в прежнем виде. Помимо дефицита воды, принимающего угрожающие масштабы, в Иране в 2017, 2019 и 2020 годах зафиксирован рост числа катастрофических наводнений, обусловленных изменением климата.

Из-за участившихся экстремальных погодных явлений все больше людей на Ближнем и Среднем Востоке становятся жертвами бедственного положения

Но если говорить о нехватке воды, то Иран опережает еще одно государство этого региона – Иордания. Хашимитское королевство десятый год подряд страдает от аномальной засухи. По данным Института природных мировых ресурсов, Иордания наряду с Катаром, Ливаном, Ираном и Израилем принадлежит к числу государств, наиболее подверженных дефициту водных ресурсов. В течение последних десятилетий Иордании удавалось покрывать потребности в питьевой воде за счет подземных водохранилищ. Но теперь это не решает проблему: к настоящему моменту запасы десяти из двенадцати водохранилищ страны упали до критически низкого уровня.

Экстремальные погодные условия представляют особую опасность для Иордании. Если в 1980-1990-е годы периоды засухи случались каждые 15-20 лет, то сегодня они наблюдаются почти каждые три года, что усиливает давление на водные резервы страны. Между тем нехватка питьевой воды в Иордании составляет около 500 млн куб. м. Население страны временами вынуждено обходиться менее 40 л воды в день. Для сравнения: в Германии потребление воды на душу населения составляет около 120 л в день. Начиная с 2000-х годов, приходится постоянно пересматривать расчеты остаточных запасов питьевой воды в Иордании в сторону их понижения. По оценкам специалистов, они будут исчерпаны в промежутке между 2030 и 2050 годами.

Многочисленные примеры подобного рода дают представление о последствиях изменения климата в регионе. Из-за повышения уровня моря растет засоление земель сельскохозяйственного назначения в дельте Нила. Из-за выкачивания грунтовых вод и массовой застройки соответствующих территорий в Александрии, Каире или Порт-Саиде на полтора метра под землю просели целые городские кварталы, что существенно повысило риск наводнений. От повышения уровня моря всего на 50 сантиметров только в мегаполисе Александрия может пострадать свыше 8 млн человек. То же возможно и в удаленной местности Шатт-эль-Араб на юге Ирака или иранской провинции Худжистан. С учетом особого значения этого региона для мировой торговли нефтью и газом повышение уровня моря на полметра в течение последующих 30 лет может породить огромные проблемы в энергетике, инфраструктуре и сельском хозяйстве – с последствиями для региональной и глобальной архитектоники безопасности.

Хотя эти тенденции известны давно, они, а также соответствующие последствия для политики безопасности, не осознавались или игнорировались. Государства этого региона, за исключением Иордании и Израиля, не изъявляли желания решать климатические проблемы на многостороннем уровне. Экологическая, климатическая и водная политика неизменно рассматривалась как сугубо национальная задача, от чего страдало в первую очередь местное население.

Государства этого региона, за исключением Иордании и Израиля, не изъявляли желания решать климатические проблемы на многостороннем уровне

События последних недель показали, что так больше продолжаться не может. Начиная с середины июля в Иране в связи с экстремальной нехваткой воды прошли демонстрации, во время которых погибло много людей. Одновременно участились случаи нелегального бурения скважин, а также акты саботажа на государственных гидросооружениях в знак протеста против правительства. Государство отвечает на них, как и прежде, репрессиями и ужесточением контроля. В отличие от демонстраций за демократические выборы или права и свободы, в которых большинство участников составляет городское население, сейчас на протесты выходят и сельские жители, которые, собственно говоря, и составляют консервативную основу режима в Тегеране. Поэтому и стражи революции, и власть в Тегеране пытаются обновить курс и увеличить вес экологической и климатической политики в своей повестке. В настоящее время даже стражи революции осознают изменение климата как одну из самых главных угроз для Ирана. Еще во времена Хасана Рухани правительство предприняло ряд мер, чтобы остановить высыхание озера Урмия.

Однако правительство по-прежнему враждебно относится к частным и научным инициативам по защите климата. Как только меры по охране окружающей среды начинают касаться малоэкологичных инфраструктурных проектов полугосударственных предприятий, готовность заниматься проблемой изменения климата исчезает. Такая схема поведения бытует не только в Иране.

Любая дестабилизация вследствие экологической катастрофы может пошатнуть и сложившуюся систему безопасности в целом

Климатические изменения бьют поначалу главным образом по сельским жителям, а также экономически и социально слабым слоям населения. В связи с этим на Ближнем и Среднем Востоке обозначилась растущая тенденция к урбанизации. Одновременно в городах появились трущобы и кварталы бедняков. И то, и другое способствует нагромождению разных проблем, уже усугубивших конфликты последнего десятилетия.

Это имеет последствия и в области политики безопасности. Так, например, на местах приходится наращивать мощности по стратегическому прогнозированию, защите от стихийных бедствий и устойчивому развитию военного потенциала. Как можно уже сегодня видеть на примере Ирана, Иордании или других государств региона, армии и структурам военного командования на Ближнем Востоке предстоит решать новые задачи. В течение последних десятилетий речь на внутреннем политическом уровне шла преимущественно о репрессивных мерах по подавлению недовольства среди населения. Но в ближайшем будущем эта система в таком виде существовать более не может. Всем действующим лицам в области политики безопасности, в том числе вооруженным силам, полиции, разведывательным службам и соответствующим министерствам, все чаще придется сталкиваться с климатическими изменениями. Любая дестабилизация вследствие экологической катастрофы может пошатнуть и сложившуюся систему безопасности в целом. Если всем игрокам в сфере безопасности не удастся найти ответ на эти растущие вызовы, социальные волнения в регионе будут лишь усиливаться.