За шесть лет, прошедших со времени последнего участия Дональда Трампа в саммите НАТО во время его первого президентского срока, мир значительно изменился. Старая система координат международной безопасности не выдержала испытаний пандемией, полномасштабной войной в Европе и глобальным перераспределением могущества под влиянием роста Китая и кризиса Запада. Новые реалии международной безопасности ставят перед США и (пока еще?) союзниками новые вызовы.
Мир находится в опасной точке, где разрыв в силе между США и Китаем сократился до минимума. Это ставит под сомнение все привычные основы международной безопасности и мирового порядка, созданного в соответствии с интересами США и их союзников. Институты и нормы этого мирового порядка – ООН, глобальная торговля, неолиберальная парадигма, международное право, НАТО и многое другое – позволяли предотвращать часть насильственных конфликтов, более или менее эффективно управлять теми, которые не удалось предотвратить, и в целом поддерживать международную безопасность.
Богатство перераспределяется в глобальном масштабе. Вместе с богатством перераспределяется влияние, альянсы и обязательства.
Но все это оказалось под сомнением, поскольку опиралось на силовое превосходство США и Запада в целом, а это превосходство постепенно исчезает. Еще десятилетие назад китайская экономика опередила американскую по паритету покупательной способности, и с тех пор разрыв существенно вырос. Пять лет назад доля БРИКС в мировой экономике превысила долю стран G7. Богатство – основа силы современных государств – перераспределяется в глобальном масштабе. Вместе с богатством перераспределяется влияние, альянсы и обязательства. Мир постепенно поляризуется, а противоречия между великими державами обостряются.
Для средних и малых государств эти процессы полностью меняют систему координат. Они вынуждены адаптироваться, просчитывать региональный баланс сил, а иногда и искать новых союзников. Кто-то, вместо ориентации на Запад, готов балансировать и учитывать интересы Глобального Юга, кто-то сближается с Китаем, а кто-то пытается получить гарантии безопасности Запада. В целом пространство для маневра сужается, а вероятность различных региональных конфликтов растет. Собственно, в последние годы растет не только вероятность, но и количество, и интенсивность таких конфликтов. Одним из них стала российско-украинская война.
Некоторые процессы, изменившие современный мир, начались еще до первого президентства Трампа. Так, упадок американского лидерства можно проследить со времен войны в Ираке 2003 года – долгий и медленный процесс, ослабивший сначала ценности, а затем и институты, на которых основывался текущий мировой порядок. Глобальный экономический кризис, начавшийся в 2008 году, обострил противоречия между Западом и Глобальным Югом, а многие бедные страны еще больше обеднели. Это, в свою очередь, ослабило глобальную демократию, приведя к ее отступлению и волне авторитаризма: демократии становятся более слабыми и менее устойчивыми, а спрос на автократию растет. Бедность и неравенство, вместе с новыми технологиями, создали благоприятную среду для популизма и простых решений, что тоже в долгосрочной перспективе добавило проблем международной безопасности. Наконец, наступила очередная волна национализма – усиление влияния и популярности этой идеологии в самых разных странах. Укреплению международной безопасности все это не способствует, и новые разделительные линии углубляются как внутри государств, так и между ними.
Так что между саммитами НАТО с участием Трампа изменилось действительно многое. Администрация США реагирует на эти изменения, внося кардинальные правки в большую стратегию государства. Вместо активного вмешательства, укрепления союзов и распространения ценностей в глобальном масштабе – характерных черт внешней политики США последних десятилетий – на повестку дня возвращаются реализм, прагматизм и осторожность, которые часто называют неоизоляционизмом. Эти изменения – вынужденные. Сокращение влияния и силы США делает прежнюю политику слишком рискованной. Это соображение является определяющим для внешнеполитических взглядов Трампа.
Его задача – избавить США от лишних обязательств и затрат и сосредоточиться на главной проблеме – Китае. США потребуются союзники, которых от клиентов отличает готовность брать на себя значительную часть рисков и расходов. Превратить Европу из клиента в союзника, достичь с Россией выборочных договоренностей и ослабить ее связь с Китаем – примерно так выглядит рецепт того, как сделать Америку снова великой в новых геополитических условиях.
Среди современных великих держав, между которыми обостряются противоречия, ЕС выглядит слабым звеном
Для Европы в связи с этим складывается достаточно сложная ситуация. Среди современных великих держав, между которыми обостряются противоречия, ЕС выглядит слабым звеном. Внешняя политика и безопасность никогда не были его сильной стороной; а когда мир возвращается к парадигме реализма, эта слабость особенно заметна. Фактически, вместо ЕС действуют несколько крупных европейских государств – Германия, Франция, Италия, Польша. Иногда к ним присоединяется Великобритания, но стратегические интересы этих государств остаются разными. Сейчас между ними больше общего из-за российско-украинской войны и связанных с ней угроз, но этого недостаточно для эффективной защиты интересов.
Еще одна проблема Европы – медленный экономический рост, особенно в сравнении с основными конкурентами – Китаем и США. Помимо того, что это сокращает глобальное влияние ЕС, это также мешает ему быстро реагировать на новые угрозы. А если администрация США в стремлении сократить ненужные расходы и обязательства лишит Европу действенных гарантий безопасности, перед Берлином и Парижем возникнут сложные дилеммы, даже при относительно благоприятном для Европы развитии событий в российско-украинской войне.
В таких условиях подготовка к саммиту НАТО в Гааге приобретает особое значение – и США, и европейские союзники вступают в него с разными расчетами и опасениями. Возможен ли консенсус по ключевым вопросам – увеличению оборонных расходов и позиции по российско-украинской войне? Грозит ли НАТО распад? А если нет, то каким должно быть его место в архитектуре международной безопасности?
Если администрация Байдена в противостоянии с Китаем делала ставку на союзы и ценности – вследствие чего НАТО играла для США особую роль, – то президент Трамп ставит вопрос иначе. В своем прежнем виде НАТО скорее выглядит для него как общее удовольствие, за которое платит Вашингтон.
Исходя из общего видения внешней политики США, для Трампа важно превратить Европу в настоящего союзника. Ключевой вопрос саммита – увеличение оборонных расходов союзников до уровня 5 процентов ВНП – связан с новым подходом Вашингтона.
Сделать это будет непросто по вышеуказанным причинам: расхождение интересов европейских государств и серьезные проблемы в их экономиках. По состоянию на 2024 год только 23 государства – члена НАТО выполнили предыдущий «норматив» в 2 процента от ВНП. Быстро увеличить оборонные расходы до 5 процентов многим будет сложно, а некоторые не видят в этом такой острой необходимости, как соседи России. Поиск консенсуса может оказаться сложным и привести к обсуждению разных сроков (2030, 2032 или даже 2035 год) или самой структуры расходов (многие предлагают формулу, в которой непосредственно оборонные расходы повышаются до 3,5 процента, а еще 1,5 процента составляют затраты на развитие инфраструктуры, которую можно использовать в том числе в оборонных целях). Даже если удастся о чем-то договориться под давлением Вашингтона, в будущем вполне вероятны трудности с выполнением этих договоренностей.
Традиционный пункт повестки дня саммитов НАТО, вопрос о расширении, теряет актуальность
Традиционный – и традиционно важный для Украины – пункт повестки дня саммитов НАТО, вопрос о расширении, теряет актуальность. Реалистично говоря, Украина всегда была далека от перспективы вступления, и формулировки об открытых дверях НАТО, которые фактически были плотно закрыты, мало кого вводили в заблуждение. В 2025 году становится очевидно, что проблема не только в Венгрии, но и в принципе: ни европейцы, ни США не готовы брать на себя риски, связанные с членством Украины в Альянсе. У Трампа для этого есть еще и дополнительные мотивы в его собственном диалоге с Москвой. В этой связи интрига остается лишь в том, будет ли Украина вообще упомянута в итоговом документе саммита и о каких именно формулировках относительно российско-украинской войны удастся договориться союзникам.
Альянс накануне саммита стоит перед серьезными вызовами, большинство которых связано не только с разницей в приоритетах, но и с объективными изменениями, происходящими в мире. Вряд ли он распадется. Заинтересованность в самом существовании НАТО остается высокой среди государств-членов. Никто не хотел бы потерять такой надежный и эффективный инструмент коллективной безопасности.
Но и работать, как раньше, НАТО вряд ли сможет. Изменение баланса сил, повышение рисков, связанных с российским ревизионизмом, новые приоритеты США (состав приглашенных на саммит представителей государств вне НАТО – среди них Австралия, Япония, Новая Зеландия, Южная Корея – говорит о внимании США к региону Восточной Азии) потребуют решения более широких и стратегических вопросов, чем просто увеличение оборонных расходов.
