Дни кипучей деятельности в Гамбурге миновали, и теперь настало время спросить: что же в сухом остатке? Во время острейших дискуссий G20 о единой климатической политике, о компромиссе в торговой политике и улучшенных мерах в борьбе против террора в конечном итоге почти полностью исчезла повестка дня G20 в отношении Соглашения с Африкой (Compact with Africa, CWA). Это характерно для самореференциальной системы G20 и ее агенд, которые фокусировались скорее на финансах и торговле, чем на масштабных вызовах африканского континента. Опять во многом упущенный шанс, который не появится так быстро снова. Это можно объяснить и совершенно безучастным поведением США, Европейского союза, Японии, Индии и, наконец, Китая. Итак, в конце остается впечатление, что клуб богачей лишь маргинально беспокоится об интеграции африканских стран в мировую экономику.

Соглашение с Африкой, которое заранее согласовывалось министрами финансов G20 и после доработки обсуждалось также с некоторыми африканскими странами, было одобрено G20. Однако CWA по сути не заслуживает своего названия по двум причинам. Прежде всего единственная африканская страна, являющаяся членом G20, – Южно-Африканская Республика – не представляет другие африканские страны, Африканский союз был лишь запоздало приглашенным гостем, а в формулировании Соглашения с Африкой африканские страны не участвовали. Они были едва различимыми статистами на сцене. К тому же CWA – это документ, который связывает финансирование больших инфраструктурных проектов с прямыми иностранными инвестициями, но в котором африканские интересы фактически не выражаются.

Министры финансов G20 главенствовали. Они советовались между собой преимущественно о том, как они смогут высвободить капитал, который требуется для финансирования больших проектов. Речь идет о чрезвычайно крупных суммах: по разным оценкам, ежегодно должно инвестироваться 100 миллиардов долларов, и именно в течение от 10 до 15 лет, чтобы инфраструктура на африканском континенте вышла приблизительно на уровень Юго-Восточной Азии. И только для того, чтобы обеспечить обустройство самых существенных вещей: электроснабжения, дорог, водоснабжения, городской транспортной системы и транспортных перевозок в сельской местности, портах и аэропортах.

Так как Официальной помощи в целях развития (ОПР) эта ноша непосильна, то ищут частных инвесторов, желающих долгосрочно вкладывать свои деньги: например, пенсионные фонды и компании, которые занимаются страхованием жизни. Они, однако, будут инвестировать в Африку только в том случае, если увидят относительно надежную перспективу некой определенной доходности. В бедных странах они этого ожидать не могут и, следовательно, должны быть субвенции и гарантии. Документы CWA показывают, что инвесторам надо гарантировать доход от инвестиции от 4% до 4,5%. В одном из исследований Фонда им. Фридриха Эберта в мае 2017 года авторы провели критический анализ существенных составных частей концепции. Результат получается как раз не положительный. Собственно, замысел CWA довольно консистентный, он аргументирует без обиняков, содержит некоторые важные ключевые суждения об эффективности, управлении большими проектами и о возможной задолженности, но в конечном итоге CWA неожиданным образом оказывается переизданием плана Большого скачка (Big Push), то есть Африка наконец-то сможет подняться за счет крупных инвестиций в инфраструктуру. Об этом скачке речь шла в Африке довольно много и часто. И в итоге текст CWA является новой редакцией плана мероприятий по стабилизации и взаимному согласованию структур. Во многом обременительные программы перестройки структур «передают привет» из 1990-х.

Макроэкономический каркас несет отпечаток неолиберального вашингтонского консенсуса, который, казалось бы, уже давно был преодолен

В фокусе CWA находится целый ряд инструментов финансирования, которые приводят в действие частный капитал или содействуют страхованию рисков. Идея звучит хорошо, но она не нова. Также она недооценивает серьезность потенциальных побочных явлений и барьеров, которые противостоят приватному софинансированию как раз там, где в будущем останется нищета и где следует опасаться самого большого миграционного давления: в африканском Сахеле и в бедных, а также кризисных и конфликтных странах.  

Готовая схема для Соглашения пришла от Международного валютного фонда, Всемирного банка и Африканского банка развития. Федеральное министерство финансов, и в том числе министр, полностью положилось на эту кальку. Поэтому неудивительно, что Соглашение страдает идеологически.

Макроэкономический каркас несет отпечаток неолиберального вашингтонского консенсуса, который, казалось бы, уже давно преодолен: фискальная дисциплина, открытие движения капитала, приватизация и дерегуляция. Здесь нет места дифференцированным рекомендациям, которые учитывают специфические особенности Африки. Будь то страна с переходной экономикой или пронизанная конфликтами «ночлежка», страна экспорта или импорта сырья, приморская или внутриматериковая страна, Западная или Восточная Африка, погрязшая в долгах или нет – никаких различий не делается.

CWA носит отпечаток англосаксонской финансовой модели, осью которой является заем и акции. В противоположность этому Восточная Азия и континентальная Европа финансировали свои успешные модели развития за счет удерживаемых предпринимательских прибылей, путем кредитования предприятий деловыми банками и использования родственных налогов и обязательных отчислений для государственных инвестиций. Об этом в Соглашении нет ни слова.

Развивающая роль государственного сектора существенно игнорируется; спасение должно прийти от частных финансистов. Значение национальных банков развития для малых и средних предприятий, государственных пенсионных касс и сельских кредитных союзов для преодоления бедности в деревне не упоминается.

Все это вместе – лишь незавершенный объект. Своего рода подход по принципу заряжания порохового дробовика. Внутрь закачиваются деньги, далее необходимы реформы менеджмента, и потом должен начаться саморазвивающийся процесс.

В Соглашении игнорируются также связи между развитием инфраструктур и развитием промышленности и сельского хозяйства. Здесь не хватает разработанной концепции для индустриального развития, модернизации сельского хозяйства и требуемых для этого политэкономических мероприятий. Прежде всего не хватает понимания разнообразных путей развития стран со средним и низким доходом, которые должны действовать, исходя из очень разных исходных положений малых и средних предприятий. И еще кое-что игнорируется: какую динамику может получить промышленное развитие в урбанистических центрах и как могут быть организованы связи с аграрным сектором? Все это вместе – лишь незавершенный объект. Своего рода подход по принципу заряжания порохового дробовика. Внутрь закачиваются деньги, далее необходимы реформы менеджмента, и потом стремительный взлет за счет инвестиций в инфраструктуру должен пойти как саморазвивающийся процесс. Такая вот иллюзия.

В Соглашении не рассматриваются также вопросы стандартов (нормирование труда; инвестиции, благоприятно действующие на трудовую занятость; окружающая среда) и роль образования, чтобы дать толчок развитию экономики. Как раз здесь немецкая сторона должна была бы внести существенные предложения. Это могут быть как организации по сотрудничеству в области развития, так и Федеральное министерство экономического сотрудничества и развития, которое уделяет особое внимание профессиональному обучению.

Итак, министры финансов G20 продиктовали повестку дня, а Федеральное правительство упустило свой шанс привлечь для рассмотрения в дискурсе опыт африканских стран, их стратегические документы, их экспертов и их политэкономические концепты. И еще один шанс был упущен. Германии следовало бы на встрече в верхах представить новую модель кооперации с Африкой и активно за нее выступать. Это было бы совсем легко сделать и было бы весьма желательным для африканских стран. Многие африканские правительства побывали за прошедшие месяцы в Берлине и провели консультации с различными министерствами, гражданским обществом, исследовательскими учреждениями, профсоюзами, рабочими объединениями и партиями в бундестаге относительно того, как можно выковать новую модель сотрудничества. Многочисленные форумы, работавшие по отдельным темам, внесли свои предложения. И различные германские министерства тоже предложили планы, хотя, к сожалению, не очень хорошо скоординированные. К ним относятся, например, «план Маршалла для Африки» от Федерального министерства развития и сотрудничества (BMZ) – документ, который тоже не обсуждался с африканскими правительствами. Тем не менее этот план мог бы сыграть важную роль на встрече ведущих экономических держав, так как он содержит многочисленные хорошо продуманные концептуальные соображения по преодолению бедности. Также размышления Федерального министерства экономики в концепции Pro!Afrika и, наконец, предложения Федерального правительства «Экономическое развитие Африки – вызовы и опции» еще в июне 2017 года могли бы быть внесены в переговорный процесс. Было также достаточно предстартовых возможностей, чтобы совместно с африканскими институциями представить новые подходы к промышленному развитию или финансированию инвестиций. Катастрофическую бедность и климатические катастрофы надо было бы тематизировать и учесть, чтобы дать новый импульс постоянному и инклюзивному развитию в Африке и таким способом активизировать период постколониальной кооперации между G20 и Африкой. К сожалению, G20 блокировала это окно, а немецкие идеи, которые давали пути реального решения проблем африканского континента, не получили должного признания. Естественно, никто не хочет, чтобы мир создавался по немецкому образцу, однако поддаться диктату министров финансов, МВФ и Всемирного банка – это не выражение суверенитета, а скорее трусость.

Никогда нельзя передавать в компетенцию министров финансов те вопросы, в которых они, как правило, недостаточно разбираются

Таким образом, заключительный документ CWA обособлен от жгучих проблем Африки, он не содержит мероприятий по преодолению бедности, высокого уровня безработицы, климатической катастрофы во многих частях этого континента и мероприятий по развитию. CWA пронизан старыми концепциями Большого скачка и вопросами финансирования. Это план для финансистов и инвесторов G20, но не план для преодоления масштабных проблем Африки. Напротив, из-за CWA, вероятно, могут возникнуть два последствия: неучет бедных стран и дальнейшая маргинализация сельской и бедной Африки. Никаких хороших перспектив, и совершенно противоположно позиции Федерального правительства. Итак, «Двадцатка» утвердила план, который не учитывает различные варианты развития в Африке. Он даже еще больше изолирует бедные страны и не в состоянии на основе предложенной концепции поддержать развитие Африки. Главы G20, когда дело касается кооперации с Африкой, сохраняют удивительную резистентность к консультациям и привержены старым моделям управления процессами в Африке – неоколониальным и патерналистским. Это скорее обостряет, нежели решает проблемы. То, что африканские страны не смогут долго в этом участвовать, никого не удивляет.

Итак, сейчас Германии остается зализывать раны и пробовать начать сначала. Следующий шанс предлагается осенью, если речь идет о переговорах о новом варианте Договора Котону. Будем надеяться, не патерналистском и не с дробовиком в руке. И будем надеяться, что с убедительными идеями относительного того, как можно решить комплексные вопросы. Поэтому никогда нельзя передавать в компетенцию министрам финансов те вопросы, в которых они, как правило, недостаточно разбираются: развитие, преодоление бедности, индустриализацию, модернизацию аграрной системы и занятость населения.