Пока Запад уделяет внимание присутствию в Африке других членов БРИКС+, вступившие в организацию в 2024 году Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ) незаметно стали крупнейшим иностранным инвестором на континенте: $50 млрд в 2022 году. Деятельность ОАЭ в Африке, которую обеспечивают огромные ресурсы и четкая стратегия, оказывает значительное влияние как на континент, так и на более широкую геополитику.
Взаимодействие ОАЭ с африканским континентом в XXI веке можно разделить на три этапа, которые в определенной степени повлияли друг на друга.
Диверсификация, региональная конкуренция и «экономика превыше всего»
В начале 2000-х годов Дубай, осознавая, что его запасы нефти меньше, чем в столице Абу-Даби, стремился диверсифицировать свою экономику. В этих обстоятельствах африканские страны стали важными партнерами для инвестиций в такие сектора, как инфраструктура, туризм, агробизнес и добыча полезных ископаемых (особенно золота).
Затем, после Арабской весны, в начале 2010-х годов ОАЭ сосредоточили свою внешнюю политику на секьюритизации и региональной конкуренции, стремясь потеснить Катар, Иран и Турцию из Африканского Рога и Красного моря. В частности, создали альянсы с Эфиопией, а также сепаратистскими регионами Сомалилендом и Пунтлендом для противодействия турецко-сомалийскому партнерству и поддержали (и продолжают поддерживать) суданскую оппозицию в кровавой гражданской войне.
Очевидный конфликт между западными и африканскими интересами касается двух понятий: реформы и развития
Многое из этой политики актуально до сих пор, но внешнеполитический дискурс ОАЭ изменился в начале 2020-х годов. После экономического шока от пандемии ОАЭ перешли к внешней политике «экономика превыше всего», признав изменение глобального баланса сил и необходимость ухода от ископаемых видов топлива. В случае с Африкой это означало взаимодействие со всеми регионами, диверсификацию партнеров и подходов, а также приоритетность бизнес-интересов для достижения политических целей.
Но на практике участие ОАЭ в процессах безопасности в Африке часто было гораздо более прямым: создание военных аванпостов и вмешательство в конфликты в странах Африканского Рога, в Ливии и Сахеле. Наиболее значимую поддержку (хотя официально Абу-Даби это отрицает) ОАЭ оказали Rapid Support Forces (RSF) в гражданской войне в Судане. Human Rights Watch обвиняет RSF в совершении военных преступлений, преступлений против человечности и этнических чисток. Пока ОАЭ продолжают предоставлять RSF оружие и логистическую поддержку, конфликт затягивается, влияет на жизнедеятельность, выгоняет миллионы людей из дома и вызывает величайшую в мире гуманитарную катастрофу.
Повестка дня и интересы
Стратегическая важность Африки несомненна. С любой точки зрения: энергетической безопасности, доступа к ресурсам, торговым путям или потребительским рынкам. Европейские и другие западные страны в настоящее время вывели вопросы декарбонизации и «зеленого перехода» на передний план своей политики, что приводит к недоразумениям с африканскими странами. Многие на Глобальном Юге опасаются, что «зеленая» повестка дня будет препятствовать развитию позднеиндустриальных экономик. Это не означает, что африканские страны (лидеры и население) не обеспокоены изменением климата. Безусловно, обеспокоены. Они уже непропорционально страдают от него, и в ближайшие годы их экономики столкнутся с серьезными последствиями.
Очевидный конфликт между западными и африканскими интересами касается двух понятий: реформы и развития. Основными требованиями Африки являются реформа многосторонних институций, облегчение долгового бремени и обеспечение права на устойчивое развитие, при этом Глобальный Север призывают выполнять климатические обязательства и финансировать климатическую сферу. И этого требует не только Африка, как показал саммит БРИКС в Казани. Двумя ключевыми пунктами его итоговой декларации были реформа многосторонних институций и экономическое сотрудничество ради справедливого развития.
ОАЭ играют здесь ключевую роль, транслируя эти повестки дня и решая вопросы энергоснабжения, независимо от того, идет ли речь о «зеленой» энергетике или о нефтяной. Абу-Даби ведет двойную стратегию: развивает «зеленые» альтернативы (с помощью африканских полезных ископаемых) и в то же время продолжает поставлять очищенную нефть, то есть поддерживает разве что поэтапный «зеленый переход».
Стратегия и тактика ОАЭ
ОАЭ представляют свою африканскую стратегию как основанную главным образом на бизнесе. Страна предлагает товары и услуги – нефть, инфраструктуру, логистику – и покупает африканскую продукцию, а именно золото, драгоценные камни и минералы, необходимые для технологической отрасли. Однако золото, являясь главным предметом экспорта из Африки в ОАЭ, дает интересное представление о том, как на самом деле в эмиратско-африканских отношениях переплетаются экономика и политика. Страна обвиняется на международном уровне в отмывании золота для Кремля и африканских источников группы Вагнера. Кроме того, существуют обвинения в импорте из контролируемых повстанцами шахт в Дарфуре, а также в других действиях с целью обеспечения экономических интересов ОАЭ, таких как контроль над золотом и портами на побережье Красного моря, разжигание гражданского конфликта в Судане и вербовка боевиков Судана для участия в войне в Йемене.
Несмотря на это, ОАЭ избегают политического и идеологического дискурса, позиционируя себя как те, кто за пределами конкуренции сверхдержав. Этот нарратив отражает мировоззрение эмиратских политиков. Они видят мир не как поляризованную игру с нулевой суммой, а как дополняющую друг друга сеть взаимосвязанных узлов. ОАЭ стремятся быть в ней центральным узлом, соединяющим континенты. Этот дискурс также помогает скрывать другие грани их присутствия в Африке, в частности в Судане.
Бесспорно, бизнес-подход является ключевым в деятельности ОАЭ, особенно когда речь идет о государственных предприятиях. Dubai Ports World (DP World) и AD Ports Group (ADP) действуют как плацдармы, управляя 13 портами в восьми африканских странах; за четыре прошедших года было подписано шесть новых соглашений. Также они владеют разветвленной транспортной сетью, включая железные дороги и сухие порты. Эксперты отмечают, что «ОАЭ – единственная страна, способная конкурировать с Китаем в Восточной и Западной Африке» и даже опережать его, становясь крупнейшим спонсором новых бизнес-проектов в Африке.
Египет был крупнейшим бенефициаром инвестиций от Абу-Даби: 34 финансируемых ОАЭ проекта на общую сумму $27,6 млрд
Еще один новый член БРИКС+, Египет, был крупнейшим бенефициаром инвестиций от Абу-Даби: 34 финансируемых ОАЭ проекта на общую сумму $27,6 млрд. По сути, Египет – интересная иллюстрация двойной стратегии ОАЭ. Они инвестируют в портовую инфраструктуру, ветровые и солнечные электростанции, чтобы получить благосклонность Каира как для защиты стратегических торговых путей (Красного моря и Суэцкого канала), так и для участия в региональных конфликтах – поддержки отрядов Хафтара в Ливии в противовес Турции.
Следовательно, очевиден эффект перетекания от портовых/инфраструктурных проектов к партнерствам в сфере безопасности и обороны. Это касается многих африканских стран, где за проектами DP World и ADP последовали экспорт оружия, отраслевые оборонные соглашения или соглашения об обучении военных и полиции.
Саммит БРИКС+ в Казани в октябре 2024 года показал, как меняется мир. Эта группа ставит под сомнение традиционное «блоковое мышление», до сих пор присущее Западу. Ее собственная гетерогенность трансформируется в то, чем она стремится быть: не альтернативной моделью мирового порядка, где доминирует Запад, а скорее все большей группой разных стран, которые недовольны нынешним порядком, требуют реформ и не позволяют группировать себя в блоки.
ОАЭ давно это поняли. Они присоединились к БРИКС+ не для того, чтобы закрыть двери Запада, а для того, чтобы получить место за столом с конкурентами и партнерами. Теперь правительство ОАЭ обязательно встречается на высоком уровне с Китаем и Россией по меньшей мере раз в год. Ввиду сложности их отношений они, вероятно, будут хорошо изучены. Что касается двусторонних отношений с африканскими странами, ОАЭ также получили место на форуме, где могут напрямую общаться с некоторыми из своих давних партнеров, тоже участниками – ЮАР, Египтом и Эфиопией, а также продолжать взаимодействие с новыми партнерами – Нигерией, Алжиром и Угандой.
