28 пунктов еще не означают мир – это даже не план. Дипломатия Трампа перевернула классический переговорный процесс с ног на голову и тем самым поставила европейских союзников перед сложной задачей. До сих пор мирные планы долго и тщательно готовились и оттачивались в многочисленных циклах между министерствами иностранных дел, прежде чем попадали на стол к лицам, принимающим решения. Новая администрация США, напротив, создала своего рода частную дипломатию упрощенных процедур, которая уже была опробована в Газе. Переговорщики, лично уполномоченные президентом, договариваются о чем-то, что в автомобильной промышленности соответствовало бы дизайн-концепту: ярко нарисованному представлению о том, как может выглядеть новый прототип.
Этот эскиз теперь является предметом очень интенсивной публичной дискуссии; при этом ключевые вопросы неизбежно остаются неясными. Тому, что можно назвать мирным дизайн-проектом, недостает структуры для проработки зачастую решающих деталей, а также механизма реализации. Насколько 28 пунктов действительно могут проложить путь к миру, зависит от трех центральных аспектов: во-первых, насколько содержание этого эскиза является жизнеспособной основой для дальнейших переговоров; во-вторых, как Европа и Украина могут участвовать в формировании дальнейшего процесса и влиять на него в своих интересах; в-третьих, решающим фактором будет то, насколько администрация Трампа будет последовательна в своих попытках установить мир.
Многие реакции на 28 пунктов сосредоточены на отдельных особо тревожных аспектах и предполагаемых максимальных требованиях России. Если же посмотреть на ситуацию более хладнокровно, стоит признать, что некоторые из этих пунктов с высокой вероятностью появятся и в любом будущем мирном плане и, следовательно, могут служить отправной точкой для дальнейших переговоров. К ним относятся территориальные урегулирования, гарантии безопасности для Украины, численность и вооружение украинской армии, роль НАТО, путь к восстановлению, а также санкции против России.
Учитывая военную ситуацию, Украина не сможет избежать фактической уступки части своих оккупированных территорий России. Взамен ей необходимы максимально надежные гарантии безопасности. До сих пор лишь смутно сформулированная возможность участия США в таких гарантиях является прогрессом с учетом прежней позиции Дональда Трампа. Также положительно следует оценить заявленную численность украинской армии в 600 тыс. военнослужащих; ведь до 2022 года страна имела всего 250 тысяч.
В вопросе членства Украины в НАТО позиции нынешней администрации США и России совпадают. Поэтому неудивительно, что оно здесь категорически исключается. Идеи о восстановлении за счет замороженных российских активов плюс существенный вклад Европы наиболее ярко отражают, кто разработал эти пункты: деловые партнеры обоих президентов. Для Дональда Трампа принципиально некое участие в прибылях – и если это можно сделать за счет других, то тем лучше.
Перед Европой и Украиной теперь возникает вопрос, как поступить с этим предложением. Его публикация вызвала возмущение и ужас. Последовала лихорадочная дипломатия, и в Женеве была быстро созвана встреча. Ее результатом, по-видимому, стала версия 2.0 из 28 пунктов. Европа и Украина сделали вид, что все в порядке, назвав предложения хорошей отправной точкой для мира, но все же представили версию с многочисленными поправками (согласно Мерцу).
Европа лишила себя возможности вести собственные переговоры с Россией, отвергнув любой диалог с Путиным
В отдельных пунктах делаются встречные предложения, например, верхний предел численности украинской армии в 800 тыс. вместо 600 тыс. солдат или формулировка о том, что членство в НАТО в настоящее время нереализуемо, но не исключается. Кроме того, пункты, касающиеся санкций и реинтеграции России в мировую экономику, должны быть сформулированы таким образом, чтобы любая уступка могла быть отменена в случае, если Россия вновь нарушит мир. Также Украина и ее союзники пытаются не допустить логики «замять дело» при преследовании военных преступлений. Прямая реакция Москвы на это – ожидаемое «нет».
Канцлер Мерц и его соратники страдают от фундаментальной проблемы: они могут только реагировать, но не действовать. Европа лишила себя возможности вести собственные переговоры с Россией, отвергнув любой диалог с Путиным. Единая позиция для переговоров, которая была бы реализуема в нынешних условиях, также не представлена. Или, как откровенно выразился министр иностранных дел Вадефуль на четвертый год войны: «Но нам нужно время, чтобы подумать, что может стать надежной основой для прочного мира».
Желая при этом участвовать в формировании условий мира, они выглядят, мягко говоря, странно. Отказываясь от диалога, они упрощают США и России возможность игнорировать Европу или даже понизить ее до роли исполнителя собственной сделки. И Путин, и Трамп склонны недооценивать или даже презирать Европу. Исходя из этой позиции, европейцы должны иметь дело с fait accompli в виде 28 пунктов, не выглядя при этом противниками мира или обиженными.
Проблема заключается в непредсказуемости американского президента, который в то же время играет ключевую роль в заключении мира. Неудача 28 пунктов как пути к миру или даже их перевод в упорядоченный, но медленный бюрократический процесс может привести, как опасаются, к тому, что Трамп бросит все на самотек. Судьба Украины тогда полностью останется в руках Европы, а в самом циничном варианте экономические отношения США с Россией все равно возобновятся. Таким образом, будут утрачены ключевые рычаги для обеспечения безопасного будущего Украины. В конце концов, активное участие США в мирном процессе по крайней мере увеличивает вероятность того, что Россия будет соблюдать договоренности. Если говорить конкретно, то американские гарантии безопасности в Москве будут восприняты иначе, чем европейские, а санкции будут гораздо более болезненными, если они будут распространяться и на торговлю с США.
Такой формат «челночной дипломатии» на глазах у общественности является для Путина практически идеальным
Как же будет развиваться ситуация дальше? Работа над дизайн-проектом продолжается: не только в выходные дни в Женеве, но и в ближайшие дни переговоры между США и Украиной будут усилены. Такой формат «челночной» дипломатии на глазах у общественности является для Путина практически идеальным. Он может спокойно проанализировать позиции отдельных игроков и прежде всего соотношение сил в решающем месте – Вашингтоне. Он дал понять, что, хотя и открыт для мира, но также может без проблем продолжать войну, ведь он видит себя на пути к победе.
Европе же приходится не так комфортно. Парадоксально, но до сих пор она полагалась на то, что Дональд Трамп будет вести переговоры от ее имени. Таким образом, европейцы фактически выбирают между тремя плохими вариантами.
Первый – продолжать доверять Трампу и надеяться, что все-таки удастся каким-то образом отстоять свои позиции в Вашингтоне. Вероятный результат – Европа платит, США зарабатывают, Украина получает недостаточную безопасность – стал бы подарком для европейских популистов.
Второй вариант – назначить специального европейского посланника, который будет непосредственно представлять европейские интересы во всех дальнейших переговорах. Однако для этого необходимо как можно скорее – и, вероятно, в ходе ожесточенных внутренних дебатов – определить, чего на самом деле хочет добиться Европа. Ведь время, о котором говорил министр иностранных дел Вадефуль, почти истекло.
Третий вариант для Европы – саботировать 28 пунктов, чтобы предотвратить мир, который с европейской точки зрения является несправедливым.
Прямые последствия европейских решений придется нести Украине. Ведь даже если 28 пунктов подвергаются острой и вполне обоснованной критике, они все же являются на данный момент самой серьезной и реалистичной попыткой закончить войну и при этом сохранить суверенитет Украины.
