Читайте это интервью на немецком языке
Интервью провел Михаэль Брёнинг
Главы государств и правительств выдвинули кандидатуру Урсулы фон дер Ляйен на должность нового главы Европейской комиссии, а также внесли предложения по назначению на другие высшие должности. Какие выводы о состоянии демократии в Европе можно сделать из этого?
Выборы в Европейский парламент придали нового блеска демократическому имиджу ЕС. Ощутимый рост активности избирателей продемонстрировал, что гражданам небезразлична судьба Европы. Они все больше начинают осознавать, что многие проблемы могут быть решены лишь на европейском уровне, а не на уровне отдельно взятых национальных государств. Затяжной процесс отбора кандидатов в Совете ЕС и его неожиданные результаты могут снова – по крайней мере, с точки зрения немецкой общественности – бросить тень на этот демократический проблеск. У избирателей стран, делегировавших главных кандидатов, может возникнуть ощущение, что их мнение обошли или проигнорировали, так как ни один из этих «главных кандидатов» не был номинирован на должность президента Европейской комиссии. Так воспринимают происшедшее прежде всего немцы.
И насколько же?
Процесс отбора главных кандидатов на последних выборах в Европейский парламент был придуман немецко-люксембургским тандемом «Мартин Шульц и Жан-Клод Юнкер». Он был призван придать дополнительную демократическую легитимацию президенту Европейской комиссии, выдвигаемому из числа депутатов Европейского парламента, и обеспечить растущее влияние парламента в общем европейском институциональном устройстве. Однако в Германии упорно не видят того, что этот принцип пока не закреплен в европейском праве и никогда в полной мере не воспринимался государствами Центральной, Восточной и Южной Европы. Количество граждан этих стран, принявших участие в выборах, возросло не из-за наличия главных кандидатов, а из-за того, что они считают Европу важной и нужной идеей.
Совет ЕС, судя по внесенным им предложениям относительно руководящего состава, перестал соблюдать принцип отбора главных кандидатов. Но это отнюдь не означает, что имеющиеся предложения были внесены недемократическим образом. Двадцать восемь демократически избранных глав государств и правительств единодушно (как ни странно, единственной страной, воздержавшейся от голосования, оказалась Германия) согласовали кадровые назначения. То, что этот процесс оказался непростым и потребовал трудных переговоров, – нормальное явление и никоим образом не связано с закулисными договоренностями. В конечном итоге достигнут классический демократический результат – компромисс.
Таким образом, вопрос не в демократическом характере выбора европейских руководителей, а в том, обладает ли единодушно достигнутый компромисс достаточной политической прочностью, чтобы консолидировать сотрясаемый внутренними конфликтами ЕС и позволить справиться с огромными вызовами, возникшими перед Европой.
В какой степени согласованный сейчас руководящий состав может углубить раскол на континенте?
В течение последних 10 лет в ЕС возникли две большие линии конфликта: одна из них носит экономический характер и касается вопроса жесткой политики экономии, а другая связана с политической идентичностью и касается вопросов миграции и прав меньшинств. Поэтому есть все основания сомневаться в том, что представленный пакет кадровых предложений может существенно поспособствовать преодолению этих линий конфликта или же их устранению. В этом можно убедиться хотя бы по тому, как он был сформирован. Его удалось достичь не в результате длительных размышлений независимых стратегов и специалистов, принимающих решения, а лишь во время встречи на высшем уровне, едва не закончившейся неудачно, в ходе которой главы государств и правительств только в последний момент нашли решение. В конечном счете создалось впечатление, что в Совете ЕС шла азартная игра до тех пор, пока все всех не устроило. Ввиду такого общественного восприятия ЕС стоило бы задуматься над целесообразностью продолжения выбора своего руководящего кадрового состава практиковавшимся ранее образом. Такой кадровый подбор не является прочным компромиссом, способным снова сцементировать Европу. Он слишком немецкий, слишком западноевропейский по своему характеру. Внесенные кадровые предложения можно было бы сформировать еще в 1986 году, когда в состав ЕС входили 12 государств-членов. Пакет кадровых назначений не обеспечивает баланса регионов.
И чем же это угрожает?
Тут можно говорить о двоякой угрозе: с одной стороны, ощущают себя обойденными социально-либеральные демократические силы в странах Центральной и Восточной Европы, которые и так находятся под давлением своих авторитарных правительств, с другой – нынешние предложения обслуживают именно потребности правых популистов во всей Европе, в особенности же в государствах Вишеградской группы. Тем самым создается возможность сохранения созданных в результате длительных усилий образов врага. По-прежнему непопулярные решения Брюсселя можно будет попросту объяснять тем, что руководящие должности в ЕС заняты старыми западными государствами-членами, мало понимающими динамику развития в Центральной и Восточной Европе. Вопрос вины за собственные промахи решен априори: лица, несущие ответственность за них, заседают в Брюсселе.
Возникают вполне оправданные сомнения в том, может ли ЕС позволить себе подобное ввиду не закончившихся на самом деле трансформационных процессов в Центральной и Восточной Европе. Не являются ли уже сформировавшиеся или же все четче обнаруживающие себя автократические тенденции в некоторых странах проявлением как раз этих незавершенных, а во многих сферах и несправедливых трансформационных процессов на пути к демократии и рыночной экономике. Многие граждане этого региона, очевидно, не без труда соотносят себя с общей европейской идентичностью.
Нынешние кадровые назначения имеют и другой потенциал, который может прийтись не по душе не только автократам: они могут усилить тенденцию к возникновению ЕС разных скоростей – в еврозоне, Шенгенской зоне, сферах миграции или обороны – возможно, даже к формированию своеобразного «ядра ЕС». Такое главное опасение новых членов с востока может поставить другие страны в положение цугцванга. В то же время оно приветствуется рядом других важных государств – членов ЕС.
Если предложения пройдут в таком виде, то Еврокомиссию и Европейский центральный банк возглавят Германия и Франция. Каким сигналом может стать такое развитие событий?
Есть определенная доля иронии в том, что германо-французская ось, с которой связывалось так много надежд и которая из-за игнорирования Германией реформаторских предложений Макрона почти пришла в упадок, обрела новое дыхание в ЕС благодаря кадровым предложениям Совета. Ведь оба правительства на европейских выборах не добились ожидаемого результата и потерпели очевидные поражения в своих странах. Но главы государств и правительств не приняли это в расчет и своим решением продемонстрировали удивительное понимание реальности, руководствуясь девизом: пусть ответственность, которую они до сих пор и так несли, станет зримой для всех. А потому проявили готовность поддержать кандидатуры Урсулы фон дер Ляйен и Кристин Лагард на обе высшие руководящие должности в ЕС.
В Брюсселе давно ясно: без немцев не будет ничего. А без французов не обойтись в ключевых сферах политики, в частности, реформировании еврозоны и обороне. Германию, вопреки нежеланию Берлина, ввиду ее экономической мощи считают гегемоном, который не обязательно руководствуется теми же благими намерениями, что и американцы после Второй мировой войны, а скорее преследует собственные интересы. Кое-кто считает, что ЕС движется скорее по пути превращения в немецкую Европу, а не в европейскую Германию.
Что означает подобный ход событий для Франции?
Если пройдет предложение Совета ЕС, больше всего, наверное, выиграет от этого президент Франции, который и внес его. Госпожа фон дер Ляйен, по крайней мере, в начале своей каденции, была бы слабым кандидатом. Своим неожиданным выдвижением она обязана Совету ЕС и Макрону, и чтобы получить одобрение Европейского парламента, ей придется пойти на значительные уступки. А на ощутимую поддержку родины, вплоть до собственной партии, особенно рассчитывать не приходится.
В отличие от нее Кристин Лагард слывет успешным реформатором издавна нелюбимого в Европе МВФ, специалистом мировой экономики, благодаря которому ЕЦБ окажется в надежных руках и который, возможно, проявит большую готовность совместными усилиями нести риски в сфере финансовой политики. Может случиться и так, что благодаря новому раскладу в руководстве ЕС президенту Макрону все же удастся заполучить кое-что из того, в чем ему до сих пор было отказано из-за замкнутой на себе политики Германии, основанной на собственных интересах и ордолиберализме.
Европейский парламент должен утвердить выдвинутые кандидатуры. Госпожа фон дер Ляйен уже начала свой рекламный тур. Можно ли еще помешать принятию этого решения?
Парламент проиграл схватку с Советом ЕС. И должен признать, что в основном сам виноват в этом поражении. Парламент еще на раннем этапе определился с тем, что на должность президента Еврокомиссии должен быть избран только один из главных кандидатов. Но ни один из них не имел большинства в парламенте и не воспользовался возможностью создать его. Если бы после выборов и перед саммитом стороны согласовали кандидатуру единого кандидата, Совету трудно было бы отвергнуть ее. Сложности, возникшие у парламента с согласованием общего кандидата, являются уже на этом этапе отражением новой и более сложной ситуации с формированием большинства. В 2014 году фракциям Европейской народной партии (ЕНП) и Прогрессивного альянса социалистов и демократов удалось договориться между собой, а главные кандидаты Шульц и Юнкер еще перед выборами пообещали в случае победы поддерживать друг друга. В новом парламенте для создания большинства нужна более широкая партийная коалиция, в которую должны быть включены также либералы и «зеленые».
Но до этого еще довольно далеко, чему в немалой степени поспособствовало выдвижение ЕНП кандидатуры Манфреда Вебера. При выборе кандидата, который даже в рядах собственной партии считается «легковесом», произошла переоценка влияния фракции и недооценка роли глав государств и правительств. Многие даже из числа тех, кто принадлежит к консерваторам, не поддержали Вебера. В лице Тиммерманса социал-демократы представили первоклассного кандидата, но и в этом случае им не удалось заполучить большинства в парламенте.
Что же может еще сделать парламент в нынешней ситуации?
Урсула фон дер Ляйен уже создала свой лоббистский офис в Брюсселе, ибо знает, что большинство в парламенте ей отнюдь не гарантировано. Это большинство вполне все еще может противопоставить предложению Совета своего кандидата. Но для этого необходимо, чтобы две из трех крупнейших фракций изменили свою позицию, что маловероятно.
Парламент может отклонить предложение Совета и по принципиальным соображениям. Тогда карусель с кандидатами закрутится снова. Но если это будет сделано без собственного кандидата, то может быть истолковано как безответственный и деструктивный шаг. Наиболее разумным из того, что может сделать парламент в этой ситуации, будет попытаться воспользоваться коротким окном возможностей до середины июля, чтобы выторговать у слабого кандидата фон дер Ляйен максимальные уступки, а не упорствовать в своем неприятии принятого решения, словно обиженный ребенок.
При этом речь идет не о процедурных вопросах. Парламент может обеспечить себе существенное влияние и на содержание повестки дня ЕС – в частности в вопросах климатической политики, цифровых технологий, налоговой политики. Ведь здесь пока что мало чего удалось добиться. Нужно воспользоваться удачным моментом, чтобы упрочить позицию парламента на длительный период. Так, от кандидата, выдвинутого Советом, можно потребовать предоставления парламенту права законодательной инициативы. Тогда Европейский парламент наконец получил бы возможность разрабатывать законы и инициировать их принятие.
Вдобавок к этому можно было бы уже сейчас заключить соглашение о том, по какому принципу будут определяться кандидатуры главных кандидатов на следующих выборах. При этом его следовало бы расширить посредством транснациональных избирательных списков, которые бы усовершенствовали весь процесс. Но для этого от государств-членов потребуются уступки, на которые они до сих пор были не готовы. Однако теперь они несут ответственность за то, чтобы помочь фон дер Ляйен добиться большинства в парламенте. А потому нынешнее поражение отнюдь не означает отказ от принципа выдвижения главных кандидатов на длительный период времени. Уже на следующих выборах он снова может возродиться на основе транснациональных избирательных списков.
