Недавно в кинотеатрах и на Netflix состоялась премьера триллера A House of Dynamite. Этот фильм Кэтрин Бигелоу настойчиво привлекает внимание к теме, которая, казалось бы, исчерпала себя после окончания холодной войны: угроза ядерного Армагеддона. По сюжету американские военные внезапно обнаруживают над Тихим океаном межконтинентальную ракету, способную за считаные минуты долететь до материковой части США. Фильм показывает с разных точек зрения реакцию политических и военных руководителей на ситуацию. При этом очевидно, насколько мы уязвимы, несмотря на высокоразвитые системы обороны и стратегические игры, и как скоро (за считаные минуты!) всего один удар ядерным оружием может перерасти в глобальную катастрофу.
Этот фильм – не просто игра воображения. Он отражает все более реалистичный сценарий нашего настоящего. Времена, когда бывший президент США Барак Обама в 2009 году в Праге пропагандировал освобождение мира от ядерного оружия, теперь кажутся далеким прошлым. Вместо этого мы видим, как снова открыто высказываются ядерные угрозы, стратегические соображения сверхдержав включают в качестве варианта тактические ядерные удары, договоры о разоружении и контроле над вооружениями теряют силу или отменяются, а ядерные арсеналы модернизируются, разрабатываются новые системы доставки. Горькая правда: опасность ядерного конфликта реальна как никогда. Мы на пороге новой ядерной эры, еще более сложной, непредсказуемой и неопределенной, чем так называемое равновесие страха во время холодной войны.
За прошедшие годы геополитический контекст кардинально изменился. После начала российского вторжения в Украину Москва ужесточила свою ядерную доктрину и неоднократно угрожала применить ядерное оружие. В то же время активно расширяет свой ядерный арсенал Китай. В сентябре, во время военного парада по случаю 80-й годовщины победы во Второй мировой войне, Пекин впервые продемонстрировал всю свою ядерную триаду. По данным Стокгольмского института исследования проблем мира (SIPRI), Китайская Народная Республика сейчас имеет не менее 600 ядерных боеголовок. Эксперты предполагают, что к 2035 году эта цифра может вырасти до 1500, то есть Китай может достичь уровня США и России.
Мир движется к новой ядерной эре, трех- или даже многополярной. Ядерное оружие в настоящее время имеют девять государств: пять постоянных членов Совета Безопасности ООН, а также Израиль, Индия, Пакистан и Северная Корея. Но на фоне нестабильности и геополитической напряженности в мире все больше стран думают о развитии собственных ядерных мощностей. Например, 17 сентября 2025 года Саудовская Аравия подписала новое оборонное соглашение с ядерным государством Пакистаном, которое содержит положения о взаимной помощи. Этот пакт не только является сигналом для соседей, но и свидетельствует об изменении баланса сил на Ближнем Востоке, где США больше не считаются надежным гарантом безопасности.
Мир рискует оказаться в ситуации, когда более 20 государств будут обладать ядерным оружием при отсутствии обязательных к исполнению договоров о контроле над вооружениями или минимизации рисков
Собственно, эти региональные сдвиги – часть глобальной тенденции: Pax Americana уступает место многополярному мировому порядку, в котором США не хотят или не могут самостоятельно заботиться об общем спокойствии. Снижение доверия к американским гарантиям безопасности приводит к тому, что не только противники Запада, но даже близкие союзники США, такие как Япония и Южная Корея в Индо-Тихоокеанском регионе, а также европейские государства, открыто размышляют о создании собственных ядерных мощностей. Учитывая эти события, генеральный директор Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) Рафаэль Гросси в недавнем интервью Repubblica предупредил, что скоро в мире может быть 20-25 государств с ядерным оружием.
Однако очень сомнительно, что многополярный мир с более чем двадцатью ядерными державами действительно будет более безопасным. Концепция сдерживания предполагает определенную рациональность и предсказуемость действий участников процесса. Но чем больше участников имеют ядерное оружие, тем выше риск иррационального поведения, ошибочных оценок, недоразумений, аварий и эскалации конфликтов. Кроме того, увеличение количества ядерных держав значительно усложнит формулировку обязательных для всех правил разоружения и контроля над вооружениями.
Действующая система правил уже на грани краха. И Россия, и США разорвали Договор о ликвидации ракет средней и малой дальности (ДРСМД), а также Соглашение об открытом небе. В феврале 2026 года истечет срок действия СНВ-3, последнего соглашения о контроле над вооружениями между двумя крупнейшими ядерными державами. Хотя Путин недавно предложил продлить действие соглашения еще на год, пока неясно, действительно ли это будет сделано (или заключено новое).
Если Путин и Трамп все-таки договорятся о новом СНВ, Германия и Европа также должны будут выдвинуть конкретные предложения для сохранения многостороннего контроля над вооружениями и безопасности Европы. Например, можно пересмотреть планы по размещению в Германии американских ракет средней дальности в следующем году, если Москва в обмен на это уберет наземные ядерные ракеты.
В то же время очевидно, что до окончания войны в Украине значительный прогресс в вопросе разоружения и контроля над вооружениями вряд ли возможен. К тому же Китай до сих пор отказывается участвовать в переговорах о контроле над ядерным вооружением и минимизации рисков. Пекин подчеркивает, что его ядерный арсенал, как и прежде, значительно меньше, чем у США и России. Но для Вашингтона ядерное вооружение Китая уже давно стало стратегическим приоритетом. Мир рискует оказаться в ситуации, когда более 20 государств будут обладать ядерным оружием при отсутствии обязательных к исполнению договоров о контроле над вооружениями или минимизации рисков.
Поэтому к разоружению и контролю над вооружениями нужно прикладывать больше усилий. В частности, следует сосредоточиться на ограничении стратегических ядерных арсеналов и сохранении еще действующих договоров. Не менее важно привлечь Китай и другие государства, стремящиеся стать ядерными, к новой международной архитектуре контроля над вооружениями и предотвратить дальнейшее распространение ядерного оружия. Для этого крайне необходим договор о нераспространении, чему должна способствовать конференция, запланированная на следующий год. Совместный итоговый документ в нынешней ситуации стал бы важным сигналом. Кроме того, незаменимым деятелем политики нераспространения является ООН, которую нужно наконец обеспечить финансовыми, кадровыми и структурными ресурсами, чтобы она могла эффективно функционировать. При этом можно рассчитывать на партнеров из стран Южного полушария, которые уже давно выступают за разоружение и хотят принимать более активное участие в формировании международного порядка. Например, Бразилия, Индонезия и Южная Африка – члены региональных договоров о безъядерных зонах. Это нужно поддерживать.
Будущие соглашения должны учитывать новые риски, связанные с использованием искусственного интеллекта, гиперзвукового оружия, а также киберпространства и космоса
Кроме того, необходимо принять меры для снижения рисков и обеспечения прозрачности, такие как прямые военные контакты, объявления и наблюдение за маневрами, а также совместные каналы коммуникации для предотвращения кризисов. Будущие соглашения о контроле над вооружениями должны учитывать новые риски, связанные с использованием искусственного интеллекта, гиперзвукового оружия, а также киберпространства и космоса.
За прошедшие десятилетия международному сообществу удалось уменьшить угрозу ядерного Армагеддона благодаря сотрудничеству и укреплению доверия в сфере разоружения и контроля над вооружениями. Это возможно (и необходимо) делать и в дальнейшем, но только при наличии политической воли у определенных деятелей, которой до недавнего времени явно не хватало.
