Интервью провел Александр Изеле

Начало первого президентства Трампа сопровождалось значительной мобилизацией гражданского общества и большим количеством протестов против нового президента. На этот раз, похоже, царит какая-то апатия. Какие настроения в США?

Настроения в США до сих пор очень разные – как и до выборов. Утверждение, что победа Трампа была ошеломляющей, неправильное. Да, в отличие от выборов 2016 года, он получил большинство голосов и в Electoral College, и в Popular Vote, то есть большинство голосов страны, и многих это шокировало. Но его преимущество было незначительным, никакого разгрома не произошло. Те, кто его поддержал, вплоть до дня выборов чувствовали определенную неопределенность, а результаты оставляют вопросы без ответов. Например, почему некоторые категории избирателей голосовали не за Камалу Харрис и демократов.

Нынешние настроения можно назвать скорее не апатией, а смесью осторожности и ожидания. Многие задумываются над тем, как Трамп будет управлять страной на этот раз, особенно учитывая то, что республиканцы сейчас имеют большинство в обеих палатах Конгресса. Поэтому политическая динамика сейчас не такая, как в период с 2016 по 2020 год. Пока царит непонимание, как действовать в этой ситуации. В то же время в центр внимания уже выходят следующие выборы в Конгресс, которые должны состояться в 2026 году.

Трамп начал с целого ряда указов. Каковы его цели и насколько хорошо он подготовлен?

Задолго до возвращения Трампа в должность группы поддержки подготовили для него комплексный план. Project 2025 содержит много мер, которые он хочет принять. Некоторые из этих предложений ранее уже были оформлены в президентские указы, но заблокированы судебной системой из-за юридических коллизий. На этот раз некоторые из указов также противоречат действующим законам или конституции, так что их вряд ли можно реализовать конституционным способом. Например, указ об отмене гражданства по праву рождения (Birthright Citizenship). Еще один фактор, который может стать причиной провала – скорость, с которой надо принять эти меры. Политические процессы требуют времени на прохождение всех юридических и бюрократических инстанций. Другие проекты, такие как продвижение ископаемых видов топлива, вписываются в тот ход событий, который уже начался. И в этом суть: многие его заявления похожи на символическую панораму, политический сигнал сторонникам, что он что-то делает. Это скорее демонстрация его приоритетов и планов, чем гарантия того, что все его намерения станут реальностью.

Во время первого президентства Трампа была впечатляющая текучесть кадров. Теперь значительное влияние, похоже, будут иметь миллиардеры вроде Илона Маска. Как далеко это может зайти?

Миллиардеры-технократы, прежде всего Илон Маск, сейчас имеют огромное влияние. Оно проявляется не только в его заявлениях, но и в контроле над каналами коммуникации, которые имеют большой охват и вес. Маск играет важную роль в подогревании нужных настроений среди сторонников Трампа. В отличие от Стива Бэннона, который непосредственно повлиял на политическую программу Трампа своей медиа- и стратегической работой, Маск и другие предприниматели из сферы технологий влияют более опосредованно. Они создают пространство для дебатов и усиливают определенные нарративы на своих платформах и в своих сетях.

Маск имеет свои планы, которые могут иногда совпадать с целями Трампа, но ни в коем случае не идентичны им

Маск в неоднозначной ситуации. С одной стороны, он выступает за дерегуляцию и использует свои платформы для распространения своих идей. С другой стороны, многие его компании, такие как SpaceX или Tesla, очень зависимы от государственных субсидий и программ поддержки. Это создает конфликт интересов. Также напряжение может возникнуть, в частности, в таких вопросах, как Китай: националистические и протекционистские взгляды Трампа могут конфликтовать с глобально ориентированными бизнес-интересами Маска. В конце концов, Маск имеет свои планы, которые могут иногда совпадать с целями Трампа, но ни в коем случае не идентичны им.

Реакция других технологических компаний тоже неоднозначна. В то время как Facebook, например, пересматривает подходы к модерации (реверанс Трампу), другие, похоже, стоят в стороне и ждут, как изменится политический ландшафт. Миллиардеры-технократы проверяют, что им может дать поддержка программы Трампа. Но она может обернуться против них и вызвать обратную реакцию, например, если для нецензурированных платформ будут отменены вообще любые регуляторные механизмы, что оттолкнет от них многих пользователей.

Демократы не только проиграли президентские выборы, но и потеряли большинство в Сенате и Палате представителей. Как это повлияет на будущее партии?

У демократов кризис идентичности. Главный их вопрос – не «Почему большинство американцев проголосовало за Трампа?», а «Почему не за нас?». Прежде всего партия должна проанализировать, почему некоторые категории, традиционно голосовавшие за демократов, на этот раз отвернулись. В определенном смысле демократы и республиканцы поменялись ролями. Когда-то Grand Old Party считали закостенелыми консерваторами, которые хотят изолировать страну от любых изменений. Теперь, похоже, эту роль взяли на себя демократы. Такой имидж затрудняет восстановление авторитета среди широких слоев электората. Отчасти проблема заключается в том, что ядро партии в значительной степени сосредоточено в таких штатах, как Калифорния и Нью-Йорк, а во многих других регионах США она теряет влияние. Для того чтобы снова говорить с более широким электоратом, демократы должны стратегически переосмыслить список вопросов и месседжей, актуальных для всей страны. Сейчас партия напоминает республиканцев после поражения на выборах 2012 года, которые тоже пытались решить проблемы идентичности – до того, как Трамп стал сильным лидером. Найдут ли демократы такую же харизматичную фигуру и когда, будет видно.

Как внутренняя поляризация США влияет на внешнюю политику и международное партнерство?

Внешняя политика США в значительной степени определяется тем, кто ее формирует. Дональд Трамп, бесспорно – центральная фигура в этом смысле. Наряду с восстановлением авторитета Америки и уважения к ней (в его понимании) есть кое-что, чего он сознательно не хочет: он не хочет никаких вмешательств. Он хочет держаться подальше от дел, которые, по его мнению, не касаются США. Такой подход связан с давней американской традицией, согласно которой Соединенные Штаты не должны брать на себя роль мирового полицейского. Но здесь возникает противоречие: Трамп, возможно, хочет брать на себя меньше прямой ответственности, но все равно указывать другим странам, что им делать. Это противоречие трудно разрешить, оно снова и снова отражается в дискуссиях внутри разных политических лагерей.

Трамп, возможно, хочет брать на себя меньше прямой ответственности, но все равно указывать другим странам, что им делать

Возьмем для примера войну в Украине: можно предполагать, что Трамп будет пробовать договориться непосредственно с Путиным. Однако такие переговоры могут иметь мало конкретных результатов и неудовлетворительный конец. В отличие от периода после Второй мировой войны, когда США остались в Германии надолго, Трамп вряд ли заинтересован в постоянном военном присутствии.

В конце концов, его внешняя политика в значительной степени зависит от его личных целей. Национальные интересы часто отходят на задний план. Трамп уделяет основное внимание тому, что он сам считает успехом – ни последовательная стратегия, ни всеобъемлющая цель для него не приоритет. Об этом свидетельствуют такие примеры, как его заявления о Гренландии или Панамском канале. Хотя внутри страны такая позиция воспринимается как проявление силы, на международном уровне она вызывает сомнения в надежности США как партнера. Главным вопросом для многих союзников остается то, насколько безопасно полагаться на США в долгосрочной перспективе при таком руководстве, как у Трампа, и насколько возможно международное сотрудничество, когда национальные интересы в приоритете только для одной стороны.

А Европа как, сама по себе?

Трамп и США во многом зависимы от Европы. Тесная экономическая и политическая взаимозависимость делает невозможным полное отделение. Европа играет ключевую роль, например, благодаря экономической стабильности и геостратегической важности.

Политика America First может создать в мире впечатление, что США способны обойтись без кого-либо (хотя она направлена в первую очередь на внутреннюю аудиторию). Но практика показывает, что многие глобальные проблемы, среди которых изменение климата, война России против Украины и сдерживание Китая, можно решить только с помощью международного сотрудничества. В частности, в вопросе сдерживания Китая, который воспринимается как партнер, конкурент и соперник, США зависят от тесного сотрудничества с Европой и другими партнерами, такими как Австралия и Филиппины.

Кроме того, существует конфликт между традиционным изоляционизмом и необходимостью развивать альянсы. Европа здесь имеет ключевое значение для обеспечения долгосрочной стабильности и общих интересов.

Что должны сделать Германия и ЕС для сотрудничества с будущей администрацией Трампа?

Надо признать реальность избрания Трампа и не ставить его под сомнение. Конструктивное сотрудничество потребует от Германии и ЕС четкого определения собственных интересов и активного продвижения их в переговорах. Важно также определить общие проблемы и показать, как именно они влияют на США. Сюда входит, например, изменение климата, политика безопасности, экономическая стабильность и т.д. Речь идет о поиске точек соприкосновения и конкретных решений, выгодных для обеих сторон.

Также Германия и ЕС должны четко сформулировать и синхронизировать свои национальные, региональные и глобальные интересы. Только так они смогут выступать как надежные партнеры, способные выдвигать весомые аргументы и ставить цели. Возможность действовать на равных с США даже под руководством Трампа требует тщательной подготовки и четких приоритетов.