В Европейском союзе, равно как и в Соединенном Королевстве, существует глубокий географический раскол по многим вопросам. Большие города стали родиной космополитической Европы, в которой положительно относятся к миграции, считая ее обогащением. За пределами больших городов располагается националистическая Европа, где, как отчетливо свидетельствует исследование референдумов в Великобритании, больше всего жалуются на утрату контроля в том числе и в период миграционного кризиса 2015-2016 годов.
Этот глубокий раскол европейского демоса на городское и сельское население хорошо исследован, ведь он стал определяющим фактором формирования многих партийных систем и правительственных коалиций как в Восточной, так и Западной Европе. Можно спорить о масштабах возникновения соответствующих лагерей, величине и замкнутости подобных образований, однако очевидно одно: географическая поляризация в Европейском союзе достигла такого размаха, что политике непременно придется заняться топографией своих социумов.
Если Европа желает говорить на языке силы, то ей необходимо завоевать симпатии новых групп населения, составляющих общественное большинство
Влияние географической поляризации на внешнюю политику на континенте пока что изучено недостаточно. Но если Европа желает говорить на языке силы, как того требуют председатель Европейской комиссии Урсула фон дер Ляйен и Верховный представитель Евросоюза по иностранным делам и политике безопасности <link rubriki vneshnjaja-politika-i-bezopasnost statja show primenenie-evropeiskoi-sily-993>Жозеп Боррель, на языке, без которого явно не могут обойтись такие государственные лидеры, как Реджеп Тайип Эрдоган, Владимир Путин и Дональд Трамп, то ей необходимо завоевать симпатии новых групп населения, составляющих общественное большинство.
И хотя, согласно данным Института исследований общественного мнения в ЕС «Евробарометр», более шести из десяти опрошенных граждан почти во всех государствах – членах ЕС регулярно высказываются в пользу более целостной и эффективной внешней политики ЕС, при более детальном рассмотрении можно заметить существенные разногласия в оценке будущих вызовов.
Так, исследование в рамках опроса Security Radar – 2019 выявило резко выраженные различия в восприятии конфликтов и в предпочтениях способов их урегулирования в таких странах ЕС, как Германия, Франция, Латвия и Польша. Налицо явные расхождения между населением городов и сельской местности: в трех из четырех названных стран поляризация особенно заметна. За пределами городских агломераций сильно ощущается обеспокоенность ухудшением собственного экономического положения. Похожие результаты получены и по вопросу о доверии общества к национальным институтам.
Впрочем, не стоит ставить знак равенства между чувством обеспокоенности и страхом перед угрозами. Угроза появляется тогда, когда конкретный игрок, имеющий заметные ресурсы, стремится нанести ущерб. Обеспокоенность же является выражением смутной тревоги из-за нежелания или неспособности справиться с потенциальными вызовами.
Чем ближе к городу обитает респондент, тем с большей уверенностью он смотрит на большинство вызовов нашего времени, связанных с политикой безопасности
Пропасть между городом и селом становится очевидной и в ответах на вопрос о формах реализации внешней политики и политики безопасности на уровне национальных государств, в частности, о том, должны ли влиятельные государства играть лидирующую роль на международном уровне или же национальная внешняя политика должна четко определяться собственными интересами, а также о том, кто заслуживает более сильной поддержки – Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) или же Евразийский экономический союз (ЕАЭС).
Эта пропасть, по нашему предположению, связана с вопросами идентичности. Проявляется это, например, в ответах на вопрос о том, не принадлежат ли части территории соседних государств к своему собственному национальному государству и не занимает ли собственная страна подобающее ей место в сравнении с другими странами мира. Правда, данные свидетельствуют и о возможном отсутствии резкого разброса во мнениях между городским и сельским населением, а также о нашей недостаточной осведомленности о факторах, порождающих именно такую, а не иную позицию.
Оценка результатов, полученных в других государствах, ставших объектом исследования, также может принести не один сюрприз. По результатам исследования четырех западно- и восточноевропейских государств, можно утверждать одно: чем ближе к городу обитает респондент, тем с большей уверенностью он смотрит на большинство вызовов нашего времени, связанных с политикой безопасности.
Что касается желания Европы научиться говорить на языке силы, то полученные нами данные свидетельствуют, что у европейцев разные языки силы: сельская Европа предпочитает скорее военную силу с организацией на национальном уровне; Европа городов отдает предпочтение мультилатеральному сотрудничеству и деятельности международных организаций.
Предварительный анализ к тому же дает основание полагать, что цели, которые связываются с укреплением европейской мощи, неравномерно распределены между городом и селом. Если есть желание добиться того, чтобы Европа заговорила единым голосом, необходимо обратиться к проблеме растущей поляризации идентичностей городского и сельского населения. Безусловно, одной из самых сильных сторон ЕС является многоголосие, но оно не должно стать помехой тому, чтобы в случае необходимости Европа могла в полную силу зазвучать в унисон.